Самая густонаселенная часть мира ферганская долина. Города Ферганской долины - история в фотографиях — LiveJournal

Миндалевидная Ферганская долина, вытянувшаяся в длину на 300 км, в ширину до 170 км, богата водными и земельными ресурсами, природными ископаемыми. Ее ландшафты живописны и разнообразны (кстати, по одной из версий название Ферганы происходит от сходно звучащего персидского слова «разнообразный»), климат - здоровый и благодатный… Не зря Фергану зовут жемчужиной и сердцем Средней Азии: ее значение в жизни среднеазиатских народов трудно переоценить.
Межгорная котловина, орошаемая Сырдарьей, Нарыном и др. притоками (дополнительно в наше время были сооружены два канала и водохранилище), окружена со всех сторон каменным поясом хребтов Тянь-Шаня и Гиссаро-Алая: на юге ее обрамляют склоны Туркестанского и Алайского хребтов; на северо-западе - Кураминский (дорога через перевал Камчик - 2267 м над у. м.) и Чаткальский хребты (дорога через перевал Чапчама - 2835 м), и Ферганский хребет на северо-востоке (Великий Памирский тракт). По окраинам днища котловины в предгорьях и горах разведаны месторождения нефти, газа и угля, каменной соли, руд, сурьмы, серы и ртути. Но главное богатство долины, которым особенно дорожат исторически оседлые земледельцы-узбеки - это цепочка возделанных оазисных земель, тянущихся зеленой полосой почти по всему периметру. В наиболее засушливой западной части долины - пояс горной полупустыни с неприхотливыми полынью и солянками, а в центральной части лежит Каракалпакская степь () с песками и солончаками, с полупустынной и пустынной растительностью.
Геологическое строение Ферганской котловины представляет собой тектонический прогиб, заполненный рыхлыми отложениями - продуктами разрушения обрамляющих ее гор. Это район большой сейсмичности. Плоское аккумулятивное дно котловины сложено четвертичными аллювиальными осадками; на террасовые поверхности, повышающиеся с запада на восток, наложены конусы выноса рек с веером речных проток. Юго-восточная часть долины отделена полосой холмов (адыров) из неогеновых и четвертичных лёссово-галечных отложений. За адырами идут предгорья, сложенные известняками и сланцами мезокайнозоя и палеозоя. На северо-западе вдоль реки тянутся низкогорные гряды из палеоген-неогеновых пестроцветов: Окбель (854 м), Мехаутаук (1009 м).
Только на западе долина имеет естественный выход в сторону равнинной Голодной степи - через довольно узкий проход возле г. Бекабада - так называемые Ходжекентские ворота, открывающие путь Сырдарье (в этом участке построено водохранилище). В наше время из долины можно выехать автотрассами Великий Памирский, Южно-Киргизский и Узбекский тракты (правда, сейчас у водителей много трудностей и проволочек при прохождении границ трех государств). Имеется Кольцевая Ферганская железная дорога, два международных аэропорта в г. Коканде и г. Фергане. А в древности в II-I в. до н. э. через долину пролегли караванные тропы, ведущие из Индии и Китая. Здесь был оживленный перекресток Памиро-Алайского участка Великого шелкового пути. В частности, караваны направлялись из Мерва через Бухару, Самарканд к Ходженту и приходили в Ферганскую долину, с заходом в города Ош и Узген, затем шли в Центральный в Атбаши. Дальше они могли идти на юг в сторону Восточного Туркестана.
Ферганская долина - благодатное место, защищенное со всех сторон горами, с прекрасным климатом и оазисами по всему периметру, питаемое водами Сырдарьи и ее притоков. Но с другой стороны, это замкнутое пространство, котел, в котором кипят на медленном огне заложенные еще в 1924 г. этнодемографические страсти: население постоянно растет, земли, жилья и работы не хватает, поэтому у представителей трех народов, особенно у киргизов и узбеков, копятся взаимные претензии. А государственные границы до сих пор не везде четко демаркированы.
С древних времен в Ферганской долине располагались сменяющие друг друга, тем не менее неизменно этнически и политически целостные государственные образования. До тех пор пока в 1920 г. советское правительство сложным образом не разделило долину между тремя молодыми республиками…
Ферганская долина - колыбель древней культуры. Из древних письменных китайских источников мы узнаем, что в долине с III в. до н. э. до V в. н. э. существовало развитое эллинизированное государство Давань (от древнетюркского «очень красивое, живописное место»), или Паркан, со столицей в Эрши (руины укреплений находятся недалеко совр. узб. Мархамат). Археологические раскопки показали, что в Даване было не менее 70 крупных и не очень укрепленных пунктов. В древних китайских хрониках Давань описывается как место пересечения влияний цивилизаций Древней Греции, Бактрии, Китая и Парфии.
Древнейшие города и доисламские культуры почти не сохранились: их разрушало время, войны и землетрясения. Так случилось и с Аксикентом: это был укрепленный город с цитаделью и мощными крепостными стенами, столица Ферганской долины с X по XIII в. Но затем город был разрушен монголами, а в XVII в. - сильнейшим землетрясением. Его развалины находятся недалеко от Намангана. Но кое-что, конечно, осталось. Один из древнейших городов Центральной Азии - Маргилан успел отметить 2000-летний юбилей. В XI в. это был крупнейший город Ферганского оазиса, славившийся своими шелковыми тканями (и сейчас город славится ремесленными традициями и «хан-атласом» - вытканным и окрашенным вручную по старинной технологии шелком).
Новый расцвет культуры в Ферганской долине связан с одним из трех сильных узбекских государств - Кокандским ханством, чьи правители считали себя прямыми потомками султана Бабура. Легендарный основатель династии Великих Моголов Бабур (по отцу - Тимурид, то есть потомок Тамерлана, по материнской линии - Чингизид, потомок Чингисхана), действительно родился в Адиджане в 1488 г. Он был правителем Ферганы в 1494-1504 гг. После покорения Кокандского ханства войсками «белого генерала» М.Д. Скобелева в 1876 г. на месте упраздненного ханства было образовано сначала Туркестанское генерал-губернаторство Российской империи, затем после Февральской революции 1917 г. это была непризнанная Туркестанская автономия. В 1924 г. советская власть провела национальное размежевание, проведя по Ферганской долине границы трех новых республик. Недовольными остались и таджики после выделения Таджикистана в отдельную республику, которые считают, что на узбекской территории остались исконно таджикские земли, но основным этническим конфликтом региона остаются отношения между киргизами и узбеками. В 1924 г. советская власть вдруг решила, что Киргизии не повредит иметь на юге крупный город, киргизам подарили Ош с окрестностями (хотя там и сейчас большинство - узбеки). Напряженность на этой границе между соседними государствами чувствовалась еще во времена СССР, когда границы имели условный характер. После провозглашения независимости Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана конфликт только обострился, и непонятно, как его решать, тем более что удаленность Ферганской долины от всех трех столиц делают долину «государством в государстве», живущим по своим законам.

Общая информация

Местоположение : в Средней Азии, между хребтами Западного Тянь-Шаня на севере и Гиссаро-Алая на юге.

Административная принадлежность : в составе трех областей Узбекистана (Наманганская, Андижанская, Ферганская), трех областей Кыргызстана (Джапал-Абадская, Ошская и Баткенская) и Согдийской области Таджикистана (поделена в 1920 г.).

Крупнейшие города : Худжанд (бывший Ленинабад, Таджикистан), Коканд, Фергана, Наманган, Андижан (Узбекистан), Ош (Кыргызстан).

Языки : узбекский, киргизский, таджикский.

Этнический состав : узбеки, киргизы, таджики и ок. 50 нац. меньшинств (уйгуры, казахи, корейцы и др.).

Религия : ислам.

Естественные границы региона : северные склоны Туркестанского и Алайского хребта на юге; с северо-запада обрамлена Кураминским и Чаткальским хребтом, с северо-востока - Ферганским хребтом, на западе узким проходом Ходжекентские ворота соединена с Голодной степью.

Важнейшие перевалы : перевал Талдык (3650 м), перевал Чийирчик (2406 м), перевал Камчик, перевал Шахристан, перевал Анзоб (3379 м), перевал Кичикалай (4102 м) и др.
Главные реки : р. Сырдарья и ее притоки (Сош, Нарын, Кызылсу и др.).

Каналы : в южной части Большой и Южный Ферганские каналы, на Сырдарье - Кайраккумское вдхр.

Важнейшие аэропорты : международные аэропорты в Фергане и Коканде.

Цифры

Население : более 12 млн чел.

Плотность : 154 чел/км 2 (в узбекистанской части Ферганской долины достигает 500-600 чел. на 1 кв. км - больше только на юге Китая и в Бангладеш).

Протяженность : длина ок. 300 км, ширина до 170 км.
Средняя высота : повышается с запада на восток от 330 до 1000 м над у. м.

Климат и погода

Относительно мягкая зима, теплое лето, сухость воздуха, небольшая облачность, резкие колебания температуры между днем и ночью и незначительное количество атмосферных осадков.

Средняя температура января : -2,5°С.

Средняя температура июля : +26°С (до +40°С).
Среднегодовое количество осадков : от 100-120 мм на дне котловины до 500 мм на восточных склонах.

Экономика

Природные ископаемые : нефть, газ, каменный уголь, медные, железные, полиметаллические руды, сурьма, сера, ртуть, каменная соль и др.

Промышленность : горнорудная, машиностроение (сборочные предприятия), химическая (производство минеральных удобрений), строительных материалов, легкая (переработка хлопка), пищевая и др.

Сельское хозяйство : земледелие (Ферганская долина - крупный район поливного хлопководства, шелководства и виноградарства. Имеются богарные посевы зерновых культур в оазисах - посевы хлопчатника, местами риса; сады, виноградники, бахчи, огороды. В центре Ферганской котловины целинные пустынные земли осваиваются под земледелие), животноводство (участки пустынных равнин служат круглогодичными пастбищами, а дыры с эфемеровой растительностью - весенними). На склонах Ферганского и Чаткальского хребта - грецкий орех, фисташки, яблони, алыча.

Традиционные промыслы : на всю Среднюю Азию славятся тюбетейки мастериц Чуста; шелковые ткани, в т. ч. вручную сотканные хан-атласы Маргилана, глазурованная керамика Риштана и др.

Сфера услуг : торговля (крупные оптовые рынки, торгующие продукцией из Китая), транспорт, туризм.

Достопримечательности

Любопытные факты

Не вполне очевидно, что активнеее всего в постсоветских странах железные дороги строит сейчас Средняя Азия. Сложный рельеф, ещё более сложный узор границ и совсем уж забористые отношения между народами привели к тому, что доставшаяся в наследство едина железнодорожная система оказалась перерезана границами в самых неподходящих местах. Иные магистрали пересекают границы по несколько раз, и местным пожизненным президентам оказалось проще строить новые железные дороги, чем договориться между собой. ещё в конце 1990-х проложили новый путь в Хорезм через безлюдные Кызылкумы в обход Туркменистана, а в 2009 - другой обход этой страны по горным перевалам в Сурхандарью. Самым сложным оказался путь в Ферганскую долину - треть населения Узбекистана висит на узкой "пуповине" от единственной трассы до вершин ближайших хребтов. Старая железная дорога вдоль Сырдарьи проходит через Худжанд, "северную столицу" самой враждебной Узбекистану страны - Таджикистана. И построить заново-то надо было всего 123 километра, да только вот беда - через Камчикский перевал (2268м), под которым требовалось пробить 20-километровый тоннель

И это было сделано в 2016 году, в те самые дни, когда я был в Таджикистане. Но лишь месяц спустя я проехал по новой дороге, по землям , показанным в . Здесь же, чтоб два раза не вставать, расскажу и про автомобильный путь через Камчикский перевал, ещё три месяца назад бывший единственным.

Тоннель был сдан в эксплуатацию 27 мая, 22 июня состоялось официальное открытие дороги Ангрен-Пап, а дальше многие говорили, что пассажирского движения ждать ещё несколько лет - новые линии обычно сначала обкатываются и "утрамбовываются" товарняками. Однако первый пассажирский поезд из Ташкента в Андижан отправился 5 сентября, вскоре после Дня независимости и похорон Ислама Каримова. В Ферганскую долину во время моего приезда ходило два поезда - Ташкент-Андижан и Бухара-Андижан, без малого 6 и 8 часов в пути соответственно, но с тех пор прямых ташкентских поездов стало несколько, а так же появились поезда Ургенч-Андижан и даже Москва-Андижан. Ташкентский - ускоренный, но не аналог "Афросиаба", а местной сборки, и я его ни разу не видел, да и узнал о его необычности лишь по возвращении. Бухарский (как наверное и ургенчский) - обыкновенный пассажирский с ветхими плацкартными вагонами, прибывает в то же время (то есть отправляется раньше), однако - в полтора раза дешевле, и выбор мой пал на него. Рано утром мы были на вокзале Ташкента, и поезд прибыл на полчаса раньше графика, посадку начал строго по расписанию, а отправился с полуторачасовой задержкой, которую так и не смог нагнать. Вообще, в мой прошлый приезд поезда в Узбекистане ходили точно, а в этот раз опаздывали по всей стране - видимо, запуск новой дороги сильно сбил все привычные расклады. , но и в Бухару, и в Андижан дороги уходит к югу, поэтому в столице поезд меняет направление. Поспав пару часов, я проснулся где-то в Ташкентской области, и мимо плыли её индустриальные гиганты - как Ново-Ангренская ГРЭС (1970-е) в городке с очень красивым названием Нурабад ("Светоград"):

Или нереально огромная "старая" Ангренская ГРЭС (1953-67) близ собственно Ангрена... извините за качество фотографий, вагон оснащён антишпионской системой "Грязное стекло":

Ангрен - самый дальний в этом направлении (120км) и крупнейший (170 тыс. жителей) город Ташкентской области, в Узбекистане отвечает за "шахтёрскую столицу": посёлок Ангреншахтстрой для освоения залежей бурого угля основан в 1940 году, а уже к 1946-му повышен до города. С железной дороги он почти не виден, а проезжая вдоль этого невыносимо длинного и унылого города по шоссе, я не мог отделаться от ощущения, что попал на Донбасс и еду вдоль Макеевки - шахтёрская глубинка чем-то даже иррациональным бывает удивительно похожа. В том числе - упадком: Ангрен считается одним из самых депрессивных городов Узбекистана, и по сети гуляет немало фотоподборок , напоминающий . Сейчас Ангрен пытаются вытянуть, создали здесь особую экономическую зону, привлекли китайцев к разработке угля и модернизации ГРЭС, и в общем с трассы всё выглядит так, будто это принесло плоды - "фасад" города вполне ухожен, и лишь торчащие тут и там заброшенные (от развала коммуникаций - поживи в такой без воды и отопления) многоэтажки напоминают, что из глубокого упадка Ангрену выбираться ещё долго.

Внешне же Ангрен, по крайней мере с трассы, предельно уныл, и кажется, даже столь характерного для позднесталинских шахтёрских городов "высокого сталианса" тут не сложилось. Где-то на окраине Ангрена до недавнего времени стоял мавзолей Гумбез-бобо 11 века, редкий в Средней Азии домонгольский памятник, старейшее здание Ташкентской области и единственная уцелевшая постройка Илака. Внешне он представлял собой почти правильный куб, наполовину ушедший в землю, но недавно его решили сделать "новым" и "красивым", а от подлинника не осталось даже фотографий. Ещё в Ангрене есть музей с богатой экспозицией того же Илака и копеечной платой за вход, откуда периодичски что-то воруют. А выше по горам Чаткальского хребта стоит обветшалый Янгиабад на давно исчерпанных урановых рудниках, где на мосту над быстрой речкой Каттасай ещё висит вроде бы странная надпись "Славься, шахтёрское племя!". С другой стороны - Кураминский хребет, его самая высокая часть, по разные стороно которой находилось сердце древнего Илака, два его крупнейших рудник - узбекистанский Лашкерек и таджикистанский Канимансур . У подножья за Ангреном виднеются шахты - но только с автодороги не оценить их масштаб:

Станция Ангрен между городом и рудниками. Если вы едете из Ташкента на поезде, до неё смело можно поспать:

Но уже от вокзала видны терриконы, здесь это не привычные по Донбассу, Кузбассу или Караганде конусы, а длинные отвалы:

И за Ангреном железная дорога ведёт по трассе бывших промышленных веток, конечно же реконструированной под магистральные поезда. Но сама она, как и раньше, проходит по самому краю разработок, и поезд огибает полукругом очередной мега-карьер - Ангренский угольный разрез:

Заложенный в 1940-1948 годах, ныне он даёт 90% угля в Узбекистане, большую часть которого потребляют те две ГРЭС с первых двух кадров: Узбекистан - страна, прямо скажем, не угольная, и они обе в несколько раз уступают газовой Сырдарьинской ГРЭС под Бекабадом. Помимо угля здесь добывают золото, а так же, с 1962 года - германий , редкий цветной металл, используемый в электронике, и наряду с оренбургским Медногорском это было единственное его производство в СССР. Сама добыча бурого угля с советских времён упала в два с лишним раза, и тем не менее, как видите - идёт. Чёрные полосы на склонах - это поезда:

Ангренский разрез в сравнении с теми же Кальмакыром или Мурунтау не очень-то глубок, но по площади их едва ли не превосходит - размеры его примерно 3 на 4 километра. Периодически поезд уходит за скалы, а самые общие виды разреза открываются с его дальней от Ташкента стороны:

Последние километры старой дороги:

Здесь Кураминский и Чаткальский хребты Тянь-Шаня сходятся, и две дороги начинают втягиваться в сузившуюся долину Ахангарана. Это, например, не вокзал и не диспетчерский пункт, а пост ГАИ на шоссе, сфотографированный из окна поезда. По бокам у него самые настоящие крепостные башни, даже с бойницами, но об этой особенности ферганской трассы - позже:

Обе дороги идут по северному, "чаткальскому" берегу Ахангаранского водохранилища, заполенного в 1989 году. Держит его не ГЭС, а ирригационная плотина, регулирующая сток длинной, но большую часть года маловодной реки. Вид с автодороги:

И из окна поезда:

Обратите внимание на высоту "ватерлинии" - если в воды, по словам увидивших мои фотографии старожилов, было для осени много, то Ахангаранское водохранилище выглядело откровенно обмелевшим:

Сама же речка в естественном русле - и вовсе пучок тонких ручьёв (хотя по весне он даже на равнине бывает относительно полноводным).

Вдоль дороги - очень красивые скалы, как бы слепленные из естественных столбов. Кое-где, например в долине речки Иерташ , на сотни метров по ним можно идти как по лестнице:

Горы я фотографировал из тамбура, но в какой-то момент шедший мимо человек погразил мне пальчиком - запрещено! И я вернулся в купе, решив не искушать судьбу. На поезде я ехал в Ферганскую долину, а не из неё месяцем ранее, когда спустился в Ош с Памира, потому что в день отправления купить билеты мне тогда не удалось - два поезда на 9-миллионый регион сразу же нашли спрос, и билеты на них могут разбирать и за неделю. Тем не менее, в нашем вагоне каким-то образом были свободны верхние полки. На боковой ехала красивая и очень спокойная узбечка средних лет, а в соседнем плацкарте - дремучий дед с кустистыми бровями ниже тюбетейки. Дед периодически приходил к нам пообщаться, по-русски говорил еле-еле, а имя "Илья" видимо показалось ему слишком сложным и как-то трансформировалось в "Гриша". Присев к нам и задав пару вопросов, обычно он замолкал, и помолчав немного, пытался оживить обстановку фразами типа "Гриша, расскажи что-нибудь", "Гриша, ну не молчи!" и даже - это была коронная фраза - "Гриша, спой!". Но потом рядом оказывался маленький ребёнок, коих в едущем по стране многодетных семей вагоне было в избытке, и дед, млея от умиления, уходил с ним восвояси.

Мы с Ольгой следили по планшету за дорогой, и загадочный тоннель был всё ближе и ближе. Вот поезд остановился на маленькой станции Орзу (в переводе - Мечта), которую я сфотографировал месяцам ранее с автодороги:

Здесь суровые ребята с автоматами осмотрели состав с боков и снизу, дядька в жилетке простучала колёса, а ощутимо нервный проводник прошёлся по вагону и лично задраил все шторки на окнах, наказав не открывать до выхода из тоннеля. Я сразу вспомнил какой-то фильм по мотивам 1001 ночи, где принцесса ехала в баню, а весь Багдад лежал лицом в землю, крепко закрыв глаза - ведь тому, кто её увидит, тотчас же отрубят голову! Когда дед "Гриша, спой!" попробовал приоткрыть свою шторку, тотчас же прибежал проводник и стал ни то требовать, ни то умолять её закрыть - "меня же за это накажут!". Так что Камчикский тоннель своими глазами я увидел только таким:

Впрочем, "самаркандского" портала из вагонного окна всё равно было бы не разглядеть (разве только просочившись в последний тамбур последнего вагона), так что вот его официальная фотография от УзА, распространившаяся по многим ресурсам. Скорее всего, скрывают от глаз пассажиров не сам тоннель, а всякие системы его безопасности вплоть до военных позиций, точно так же не попавших и в эти кадры:

А КНРовские флаги не случайно - Камчикский тоннель строила China Railway Tonnel Group, одна из крупнейших строительных компаний Китая, и 19,2 километра в сейсмоустойчивых горах она прошла всего-то за пару лет. Работало здесь более 4000 человек, инженеры и специалисты - в основном китайцы, рабочие - в основном местные. Надо заметить, у Узбекистана с Поднебесной отношения не очень-то хорошие, такого присутствия китайского капитала, как в Киргизии или Таджикистане, здесь нет - говорят, проблема в уйгурах, которые узбекам - ближайшая родня, а китайцам - сепаратисты, от чего то ли китайские власти к Узбекистану относятся настороженно, то ли покойный Каримов по своему обыкновению с Поднебесной поссорился. Но в этой стройке без Китая было попросту не обойтись, и более того - даже для самих китайцев она совсем не "раз плюнуть": среди железнодорожных (кроме линий метро) и автомобильных тоннелей мира Камчикский по длине в середине второй десятки, но на весь Китай всего 4 тоннеля длинее него. Самый же длинный в России Северомуйский тоннель на БАМе короче Камчикского всего на 3 километра, но только строился в 10 раз дольше.

Увы, не знаю где на официальных фото какой конец Камчикского тоннеля. Скажу лишь, что проезд по нему впечатляет не так, как я ожидал - поезд идёт быстро и при этом достаточно тихо (гораздо тише, чем в метро), в щель под шторкой я видел стену на расстоянии вытянутой руки (хотя судя по официальным фото , это иллюзия - там целая платформа по бокам), и все эти 19 с лишним километров преодолеваются менее чем за 20 минут: иные куда меньшие тоннели из-за малой скорости кажутся дольше. На той стороне, в Намангаской области - крутые горы, начало спуска по узкой долине речки Чодаксай в благодатную Ферганскую долину:

По пути - виадуки и другие тоннели:

Но они многократно короче:

Кладбище на склоне:

Горные разработки Алтынкан, что так и переводится - Золотой Прииск:

Населённый в основном таджиками кишлак Чадак у выхода на равнину:

И хотя этот поезд был к тому моменту на ходу уже месяц, для дехкан (а может быть горожан, мобилизованых над битву за урожай по хашару) его проход по-прежнему если не событие, то повод передохнуть, прервав работу:

Новая линия приходи на станцию Пап, ближайшую к Намангану. Железные дороги Ферганской долины образуют кольцо, но от Папа оно пока что электрифицировано лишь против часовой стрелки, через Коканд и Маргилан (город-спутник областной Ферганы) в Андижан на том конце долины. Наманган пока что остаётся без прямых поездов в Ташкент, но говорят, электрификация сейчас идёт и в том направлении, и скоро от Папа до Андижана поезда будут ходить двумя маршрутами.

За Папом (вдали виден его вокзал), вновь по старой дороге, поезд почти сразу пересекает Сырдарью, в Долине не очень-то выделяющуюся среди огромных советских магистральных каналов. Ферганская долина, эта , заслуживает отдельного цикла постов, и я его ещё напишу - но только лишь через несколько месяцев...

А пока отправимся назад уже по автодороге, которой я ехал в Ташкент от границы у кыргызстанского Оша. Именно здесь я увидел новую железную дорогу впервые:

И сразу впечатлился капитальностью её насыпи и виадуков, при том что местность-то ещё была равнинной. Встречаются две дороги здесь ненадолго - от входа в тоннель до шоссе порядка 9 километров.

Станция Темирйулобад ("Железнодорожный город") кажется где-то в районе того же Чадака. Облик узбекистанских вокзалов очень узнаваем, атмосфера его железных дорог - тоже, и пожалуй, не будет преувеличением сказать, что в Узбекистане и Казахстане формируются собственные, отличные от русской, железнодорожные традиции.

Автодорога на перевал же упирается в нечто, более всего похожее на пограничный блокпост. В принципе мощные крытые блокпосты на дорогах Узбекистана - не редкость, подобные есть и на границах областей, и въездах и выездах больших городов, но этот - особенно велик и особенно въедлив. Проходят его как настоящую границу - пассажиры выходят и показывают паспорт в специальное окошко, машины осматривают под навесом, а сочтя подозрительными - отгоняют для более тщательного осмотра на стоянку по соседству. Со всеми очередями проход этого поста занял немногим меньше, чем проход границы, минут 30-40.

Дело даже не в том, что Ферганская долина - самый проблемный регион Узбекистана, где в 1990-х старательно давили ваххабитов, а в 2005 случисля кровавый мятеж в Андижане. Берегут тут скорее сам перевал, чтоб какой-нибудь шахид-мобиль не дай бог не отрезал от Ташкента треть населения страны - как уже говорилось, это единственная автодорога, и слева за горами Таджикистан, а справа - Киргизия, с обеими у Узбекистана глухая вражда. Машин на извилистой дороге неожиданно много, особенно если свежи воспоминания о пустынном Памирского тракте.

По дороге два тоннеля, а между ними ещё и воинская часть, но когда я сфотографировал портал одного из них, пассажиры (в основном узбеки из киргизских Оша и Аравана) так заволновались, что дальше доставать фотоаппарат мне было просто неуютно. Не знаю точно ни длинны этих тоннелей ("линейкой" по викимапии получается 400м и 1км), ни даты постройки (по виду - современные, как и большинство среднеазиатских тоннелей), а где-то между ними не очень-то заметная вершина перевала.

Сама дорога обильно ветвится по сопкам - то ли дублёры на случай ЧП, то ли инфраструктура для техники, круглый год защищающей трассу от лавин и обвалов. По склоном - множество защитных сооружений:

Помню, что виды здесь после Памира меня не очень-то впечатлили: когда-то я приходил в восторг от таких дорог, но наездив по Средней Азии почти полгода, поостыл - ну перевал и перевал, с кем не бывает?

Однако - всё же самый оживлённый перевал Средней Азии, и за всеми режимными зонами на спуске в долину Ахангарана есть официальная смотровая площака:

Её символ - орёл, из постамента которого еле-еле сочится вода:

Неработающая подзоная труба и уходящая вниз серпантины:

Здесь всегда людно, а значит - торгово:

Но помимо горных яблок, сухофруктов, лекарственных трав в ассортименте волчьи сыворотки да мумиё:

Ещё один, более дешёвый да более качественный базарчик с видом на Ахангаранское водохранилище и трубы Ангрена за плотиной. Один из пассажиров, кыргызстанский узбек с гражданством России, ехавший в Ташкент, чтобы лететь оттуда на заработки в Южную Корею, покупал здесь халву корейцам в подарок.

И раз уж едем в сторону Ташкента - в следующей части вернёмся в узбекистанскую столицу. Предупреждаю лишь, что это будет очень мрачный пост.

УЗБЕКИСТАН-2016

- уникальное, реликтовое место в Средней Азии. Почти замкнутая горами огромная тектоническая впадина по форме напоминающая эллипс, имеет площадь более 22 тыс.кв. км и лежит на высоте от 300 м на западе и до 1000 м на востоке по отношению к уровню моря. Окруженная со всех сторон горами Тянь-Шаня и Гиссар о - Алая , она только на западе имеет неширокий проход (ныне занятый Караккумским водохранилищем ), который ведет в Голодную степь.

Высота горных хребтов, стражами вознесшихся на границах Ферганской долины местами достигает 6 тыс. км.

Именно здесь самый мягкий климат в Узбекистан е . Среднемесячные температуры июля колеблются от + 23 до +28 градусов Цельсия, а января от - 1 до -2,5 градусов. После недолгой зимы уже в марте во - всю цветут вишни, персики, алыча, урюк.

Недра долины - настоящий кладезь полезных ископаемых.

По окраинам оазиса и в прилегающих горах найдены богатые месторождения нефти, угля и газа, железных, медных и полиметаллических руд, сурьмы, серы, ртути, строительных песков, известняка, каменной соли.

Невозможно переоценить роль Ферганской долины в истории и культуре Центральной Азии . Доподлинно известно, что сведения о государстве Давань , расположенном в оазисе, содержатся уже в первых китайских летописях. Из них становиться ясно, что это была богатая, экономически сильная страна с высокоразвитым земледелием, животноводством и народными ремеслами. Сравнительно небольшое по - численности население, проживавшее в больших и малых городах (всего около 70), фактически управлялось советом старейшин, по своему усмотрению смещавших старых и назначавших новых правителей.

Жители страны, в основном, были заняты в сельском хозяйстве, специализировавшемся на выращивании пшеницы, риса и люцерны. Виноградарство и виноделие обитателей долины славилось далеко за ее пределами. Особой статьей экономики было коневодство, знаменитые Даваньские «аргамаки » были очень востребованы при дворе китайского императора.

Позже, в средние века долина стала одним из ведущих уделов Мовароуннахра .

Следы античных городищ и памятники средневековья до сих пор напоминают потомкам о славном прошлом Ферганской долины .

В XVIII -XIX в. оазис являлся ядром Коканд ского ханства , в 1876г. аннексирован Российской империей .

С 1924г. Ферганская область входит в состав Узбекской ССР.

Сегодняшняя включат в себя три области Узбекистан а : Андижан скую , Ферганскую и Наманган скую , а также небольшие территории сопредельных государств - Кыргызстан а и Таджикистан а .

И ни смотря на бросающиеся в глаза признаки цивилизации, благодарные люди до сих пор чтят уходящие в века обычаи и традиции предков, бережно хранят память об истории и культуре городов и областей, рассыпавшихся по Ферганской долине драгоценными жемчужинами на теплой ладони благословенного края.

Наманган

Наманган - второй по величине город в Узбекистане, один из славных городов Ферганской долины, расположенный в северной ее части в 200 км от Ташкента. Наманган расположен на высоте 476 м над уровнем моря, является административным центром Наманганской области и имеет численность населения - 450 тыс. жителей. Первая информация о Намангане относится к концу XIV века, известно, что поселение …

Фергана

По южному краю Ферганской долины, на расстоянии 420 км от столицы и в 75 км на запад от Андижана, на высоте 580 м над уровнем моря раскинулся замечательный по красоте город - Фергана. В городе нет памятников древности, культовых мест и объектов для паломничества, Фергана вообще сравнительно молодой город. В 2007г. ему исполнилось всего 130 лет, но это не значит, что город не помнит своих корней …

Шахимардан

Шахимардан - сказочно красивое место. Трудно найти уголок прелестней во всей Ферганской долине, да и Узбекистане в целом. Находясь в 55 км южнее Ферганы на высоте 1500 метров над уровнем моря, городок уютно расположился в долине на северных склонах Алайского хребта. С двух сторон его омывают горные реки Ок-су и Кок-су, которые сливаясь, образуют Шахимардан-сай. Неширокая, но быстрая …

Андижан

Андижан - один из самых древних городов Ферганской долины расположен в юго-восточной ее части на древних отложениях реки Андижансай. Удаленность от столицы Республики - Ташкента - 447 км, высота над уровнем моря -450м. Климат района резко континентальный, средние температуры июля + 27, +28С, января -3С. Город находится в поясе повышенной сейсмической активности. Сегодня Андижан, расположившийся …

Риштан

Риштан - одна из жемчужин Ферганской долины, город, расположенный в 50-ти км от Ферганы и Коканда. До 1977г это был небольшой населенный пункт, в двенадцати километрах от железнодорожной ветки, именовавшийся поселком Куйбышево. Сегодня, это вполне современный город с населением 22 580 человек - административный центр одноименного района. Риштан, как и все города Ферганской долины …

по многочисленным просьбам рассказываю о поездке в узбекистан в конце апреля-мае этого года!

Идею организовать фототур в Узбекистан подала Надя ещё осенью. Все на ура приняли это предложение, но когда дело дошло до покупки билетов, отважились только я и Надя. Все остальные колебались или были различные причины. Самые дешёвые билеты мы нашли у Атлант-Союза до Ташкента туда (23 апреля) и обратно (10 мая) за 16 тысяч. 1 мая к нам присоединятся ещё двое товарищей. Как было уже понято в течение поездки – всё-таки вдвоём путешествовать – самое оптимальное и продуктивное дело. Когда народу больше получается типичный шумный отдых, а не работа над фотосериями.
Собирался я как всегда в последний день – незаметно подкрался день поездки. Всё уместилось в мой маленький рюкзачок – 2 фотоаппарата (цифровик и среднеформатный Киев-88 + объектив запасной) заняли ровно половину места в рюкзаке, немного запасной одежды и спальник (его-то я купил заранее специально для поездки – самая маленькая и лёгкая модель на 15 градусов - комфорт).
Приключения не заставили себя долго ждать и начались в день отъезда – Надя чуть не опоздала на последний аэроэкспресс. А когда мы приехали в аэропорт, узнали, что наш рейс задерживают. В итоге его задержали на 3,5 часа. В салоне самолёта мы сразу прочувствовали «дух» Узбекистана, точнее запах её местных жителей. Самолёт – точно автобус, везущий узбеков вечером со стройки домой – шумно и много пьяных. Немного напомнило мой полёт из Перуджи в Барселону на самолёте Ryanair, где даже места занимают по принципу – кто первый! Единственный плюс в нашем самолёте до Ташкента – его заполненность наполовину. Первый раз я летел почти всю дорогу лёжа, развалившись сразу на трёх креслах и подложив под голову 2 пледа.
В аэропорту Ташкента сюрпризы продолжились – долгий досмотр и заполнение миграционных карточек. 1,5 часа стояли в очереди.

Наконец в 6 утра мы вышли из аэропорта. На выходе нас ждал водитель из Риштана, который нас туда должен и отвезти и который кстати был нашим постоянным водителем по Ферганской долине. Водителя звали Фазиль и он немного понимал по-русски – 2 месяца служил во Владике по его словам, но давным-давно. Как потом оказалось, около 90% узбеков среднего и старшего возраста либо служили либо работали в России и знают русский.
Ура! началось наше путешествие по Узбекистану. Пока ехали по улицам Ташкента первое, что бросилось в глаза – отсутствие иномарок и присутствие одних только машин Daewoo-Chevrolet. Много смешных дамасиков – местных маршруток – в 2 раза уже наших газелей и покороче, но туда как-то спокойно влезало по 9-10 человек! Много матисов, но в основном повсюду нексии. На окраинах Ташкента встретили повозки с осликом. Загородом – бескрайние зелёные поля и маки на обочинах дороги.

Путь в Ферганскую долину идёт через горный перевал, дорога единственная. Много постов с досмотром. Горы на рассвете – просто красота! Но на перевале нас с Надей срубил сон и проснулись мы уже в Ферганской долине. В Риштан приехали около полудня. Остановились у местного мастера-керамиста – Рустама Усманова – очень известного не только в Узбекистане. Он и его семья – татары – одни из немногих, которые не уехали в Казань, а остались жить здесь. Хочется отметить, что Надя всё организовала замечательно – наше проживание и маршрут. У нас всё было расписано по дням.
Первым делом мы обменяли деньги. 1 доллар – это примерно 2100 сумов. Обменяв 500 долларов мы стали богачами с пакетом денег.

В Риштане мы сразу окунулись в мир риштанской керамики и начали изучать процесс и мастерскую. Рустам нам всё показал и рассказал. Он сам сейчас больше занимается организацией, а в производстве работают его ученики.
Ниже немного инфы о риштанской керамике и мой фоторепортаж.

Риштан является старейшим центром керамического искусства Центральной Азии. Здесь была разработана уникальная технология создания керамических изделий, которые используются в домашнем быте не только местных жителей, но и вывозятся за пределы Ферганской долины. Местная керамика отличается своими формами, орнаментами и цветовой гаммой. Для глиняных изделий Риштана в раскрашивании характерно использование бирюзового, темно синего и коричневого цветов на молочно-белом фоне.
Процесс изготовления керамики состоит из нескольких этапов. Сначала готовят глину - глина должна быть не сухая и не очень мокрая. Глину тщательно разминают руками. Готовую глину используют на гончарном круге. И тут начинаются чудеса. За несколько секунд из бесформенной массы возникают красивые формочки. После гончарного круга предметы идут на сушку. Через несколько дней - в печь. Перед помещением в печь вся посуда проходит процесс ангобирования - обмакивание в специальный глиняный раствор для придания белого цвета. Затем проходит первый обжиг в печи при температуре 800-1000 градусов. Обоженный предмет разрисовывается мастерами. У каждого мастера свой неповторимый стиль и конечно он оставляет подпись на донышке. Заключительный этап - второй обжиг и покрытие глазурью. Ишкорская глазурь, сделанная из золы растений, придает глиняным изделиям своеобразное мягкое сияние.

К вечеру первого дня мы отправились прогуляться по улицам Риштана, точнее по длинной его центральной улице. На улицах Риштана мы были белыми воронами – туристы тут не слоняются, если приезжают – то сразу к мастерам-керамистам.

Все на нас косились, но в итоге оказались очень дружелюбными и нас звали на чай чуть ли не в каждый дом. Прогулялись по местному кладбищу – здесь оно прямо как сквер, все гуляют, сидят на лавочках, едят плов, пасутся козы.

Ели незрелый урюк – дети нам показали как его есть – солишь немного и ешь – кислятина ещё та!
Зашли ещё к одному известному мастеру – Шарифиддину Юсупову. Он уже тоже почти не расписывает керамику, его дело продолжает его сын. Вообще почти все керамисты потомственные и в этом деле заняты целые семьи.
Ночевать я остался во дворе на кушетке в спальнике, хоть меня и пугали комарами и скорпионами. Было очень жарко ночью – 25 градусов.

На следующий день мы продолжили изучение процесса изготовления керамики. Как раз сегодня в печь отправляется партия керамики. Перед этим она прошла процесс ангобирования и подсушки на солнце. Гуляли по городу. Зашли к ещё одному керамисту, снимали мечеть, улочки Риштана. На одной из улочек к нам подошла женщина вся в белом (значит недавно она совершила хадж в священное место) и потребовала объяснить – кто мы такие, откуда, почему снимаем.

К счастью у нас была бумажка из Известий и мы представились фотокорреспондентами. Она сразу подобрела и объяснила, что в 5 км – граница с Киргизией – поэтому такие предосторожности. Дальше пройдя по улице, мы услышали шум и гам и музыку. Оказалось в одном из дворов праздновали рождение ребёнка. Правда праздник уже подходил к концу и осталось всего человек 50, но нас быстренько туда завели, чему мы особо не сопротивлялись и послушали про некоторые обряды и просто поболтали.

26 апреля мы отправились в Арсиф – там встречаемся с ферганскими художниками. По пути заехали в Фергану и купили на рынке всё к плову. Арсиф – таджикский кишлак, лишь 5 домов – узбекских. Нас встретил местный портной-дизайнер одежды – Хайруддин. Прогулялись по окрестностям, он нам рассказал о местных обычаях и таджиках в Узбекистане. Потом спустились в чайхону здесь она огромная и довольно известная (рядом находится святое место) и пока готовился плов, пили чай и общались с местными художниками. Плов удался – такого вкусного я ещё не ел никогда. Правда ужасно жирный – на курдючном жире.

27 апреля мы в Фергане встретились с нашим экскурсоводом – Надей – довольно молодой и приятной девушкой – и поехали по ферганской долине. Проехали Коканд – один из самых старых городов Ферганской долины, Андижан (был почти полностью разрушен землетрясением и ничего старого в нём не осталось) и остановились в парке Боги-Шамол на самом востоке долины, за которым уже начинается Памир. Здесь находится мавзолей Бабура (Бабур – потомок Тамерлана и основатель государства Великих Моголов в Индии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Бабур). После отправились в Аксикент – городище, полностью разрушенное землетрясением в 1620 году. Городище находится на холмах на берегу Сырдарьи, - это целый музей истории под открытым небом. Мы здесь чего только не находили – разнообразные остатки от керамических сосудов валяются повсюду.

По пути назад заехали на склад хлопка под открытым небом. Огромные горы хлопка отсортированы по качеству и лежат прямо на асфальте, укрытые брезентом.

28 апреля наконец-то – мой день) мы отправились в горы – на Чодак. По пути заехали к табибу – местный лекарь, к которому огромные очереди и стекается народ со всей долины. Нас пустили посмотреть без очереди – он пускает к себе по 5 человек и осматривает лицо и щупает пульс. Затем выносит вердикт и выдаёт всякие травки на лечение. Говорит, что учился в Тибете.

Долго поднимались на машине в горы, затем оставили в чайхоне водителя и машину и пешком пошли дальше. Красота! Здесь ещё цветут яблони и вишни и всё утопает в зелени. Много сусликов снуют вокруг. Дошли почти до снегов – хотели найти тюльпаны. Встретили по пути девочку местную, она нам показала склон, усыпанный тюльпанами. Затем мы спустились к хижине, где девочка жила и отведали кумыса.

Вечером приготовили Басму – мясо режется крупными кусками и кладётся в низ казана, дальше капуста и прочие овощи почти целиком (помидоры, картошка, лук, чеснок) – всё накрывается крышкой и тушится около часа. Очень вкусно.

Вечером мы приехали в Маргилан и поселились в доме у директора местной шёлковой фабрики Едгорлик. Сразу видно – достаточно богатый человек. Ездит на мерседесе. Дом красивый и большой, всё хорошо обставлено. Но человек простой и добрый и работящий.

29 апреля с утра я сразу направился снимать на фабрику, пока Надя ходила на рынок за шмотками. Здесь полно туристов. Их проводят по всем процессам и всё объясняют, а потом конечно ведут в магазин при фабрике.
Ниже немного информации о производстве шёлка и фабрике и мой фоторепортаж.

Фабрика «Ёдгорлик» (в переводе с узбекского «Дар») - единственная в Центральной Азии, где сохранен оригинальный ручной способ изготовления шёлка. Фабрика также занимается производством ковров как шелковых, так и шерстяных. Сохраняя секреты старинных технологий, фабрика возобновляет древние дизайны.
Сырье-коконы шелкопряда-сегодня стараются производить надомным способом. Черви содержатся в специальном помещении, обеспечивающем комнатную температуру и защиту от солнца. Из крошечных как песчинки яиц до зрелых шелковых коконов они вырастают за 28-29 дней. Коконы варятся при температуре ровно 100 градусов – только тогда начинает вытягиваться нить. Из одного кокона в среднем получается 120 метров нити. Нити собирают в нитки (содержат 4-30 нитей). Нити и ткани окрашиваются только натуральными красителями в специальном помещении. Процесс окраски довольно сложный. На ткани заматываются области, которые не надо окрашивать. Потом всё помещается в краситель. затем снова заматываются другие области и снова помещаются в другую краску и т.д. На фабрике ткут также ковры. На один ковёр в среднем уходит 2-3 месяца. За один день делается 1 сантиметр ковра, поэтому ковры так дороги - от 1000 долларов. После каландровки ткани и одежда поступают в магазин при фабрике, где они практически не задерживаются.

29 апреля вечером мы вернулись в Риштан. И в ночь на 30 апреля поехали в Ташкент. Так закончилась наша первая часть путешествия – путешествие по Ферганской долине.

В. И. Кушелевский. Материалы для медицинской географии и санитарного описания Ферганской области. Том II. — Новый Маргелан, 1891.
Мясная лавка. Ферганская обл. Начало 1900-х.

Существующие в настоящее время города в Ферганской области (по-туз. шаар) и селения (кышлак) отличаются одни от других только величиною, т. е. числом домов и более или менее обширными, изящной архитектуры, мечетями и медресе. Кроме того, в городах сосредоточены все административные учреждения, войска, и в них, кроме туземцев, проживают также русские и другие европейцы; последние в кишлаках имеют свое местопребывание лишь в исключительных случаях. По наружности города и кишлаки весьма сходны. Узген, самый древний из существующих городов Ферганы, в настоящее время превратился в незначительный кишлак, тогда как Коканд , возникший сравнительно недавно, играл в последнее время самую видную роль, как столица ханства и как один из важнейших пунктов среднеазиатской торговли. Многие из нынешних городов, как то: Ош , Стар. Маргелан, Андижан и друг., были тоже в свое время столицами и первенствовали в этой стране.

При приближении к любому городу летом или весною — представляется восхитительная картина. Видишь издали неясные контуры строений, утопающих в яркой зелени садов, среди окружающих полей, засеянных пшеницей, ячменем, рисом и прочими хлебными растениями, составляющими богатство этого земледельческого народа. Дорога, по обеим сторонам которой струятся арыки, обсажена рядом тополей, талов, тутов и других деревьев, а потому изображает собою как бы аллею, ведущую в обширный и великолепный парк, виднеющийся на горизонте.

Въезд в город Ош

Но, въехав в этот город, особенно после ненастья, приходится испытать горькое разочарование. Проезжая по узким, извилистым улицам, не видишь ни домов, ни садов, поразивших зрение издали; они скрыты за глиняными высокими заборами, тянущимися на бесконечное пространство по обеим сторонам улиц. Грязь, вонь, неряшливость, голые выпачканные ребята, закутанные в паранджу с головы до ног, словно пугалы, туземные женщины, — неприятно действуют на непривычного европейца.

Устройство всех туземных городов до того однообразное, что если кого-либо с завязанными глазами привезти в Коканд, Маргелан или Андижан, и там уже снять повязку, то он, несмотря на то, что во всех этих городах бывал десятки раз, не в состоянии будет ориентироваться, и разве какая-нибудь мечеть или базар выведут из затруднительного положения.

Сартовские дети во дворе дома. Ферганская обл. Начало 1900-х.

Куда ни устремишь свой взор, повсюду видишь только одну глину. Она составляет альфу и омегу всякого рода построек и разных домашних приспособлений. Она окружает города и кишлаки Ферганы в виде заборов, защищает крепости своими стенами, служит основанием, стенами и крышей всех домов и прочих построек. Из нее построены дворцы, мечети, надгробные памятники и верстовые знаки, из нее же обжигают горшки и прочую посуду. Она в одно и тоже время и строительный материал, и цемент, и обмазка. Из нее устраивают стойла, ясли, корыта и диваны для сидения. Вырытая ямка во дворе в этой почве служит сосудом для поения кур, другая же, побольше, — прудом для уток и гусей. Если лошадь от седла стерла спину, то ее тоже смазывают глиною; люди, при различных наружных болезнях, прибегают к тому же средству. Язвы, мокнущие лишаи и другие накожные сыпи посыпаются порошком лёсса, который, смешав с водою, употребляют и в виде мази. И это весьма удобно, так как сказанный материал имеется всегда под рукою. Требуется что-либо построить или поправить саклю, дувал и проч., все делается тут же: выкапывается яма, наливается вода, которая, смешиваясь с разрыхленной лёссовой почвой, образует глинистую массу, из которой лепят или замазывают все, что понадобится. Словом, лёсс везде и повсюду играет первенствующую роль в жизни здешнего народа. Но, при исчезновении подобных городов, для археолога не останется никаких памятников; через какое-нибудь столетие он увидит только груду глины среди той же глинистой почвы.

Коканд. Исфаринские ворота.

Некоторые туземные города были обнесены высокими зубчатыми глиняными стенами с несколькими воротами на разные стороны и окружены более или менее глубокими рвами — все это служило защитой против нападения неприятеля. В настоящее время эти стены разрушаются, так как их не поддерживают, и жители охотно убирают этот материал для удобрения своих полей. Хотя эти стены были возведены из того же лёсса, из которого состоит вся почва, но он, в течение продолжительного времени выщелачиваясь дождями от избытка поваренной соли, также, быть может, от других атмосферических влияний, приобретает свойства более плодородной почвы, нежели обыкновенный лёсс, бывший под культурой, в котором с течением времени истощился запас фосфорнокислых и углекислых солей. Администрация ничего не имеет против разрушения этих стен, так как они, помимо всей бесполезности, еще задерживают свободное течение воздуха и этим препятствуют правильной вентиляции.

Центром всякого туземного города является базар, от которого во все стороны идут длинные, кривые и довольно узкие улицы. Широкие бывают только главные, а второстепенные местами до того суживаются, что невозможно разъехаться двум встретившимся экипажам. Если в подобной улице столкнуться с арбами, ход которых 4½ аршина, то это сущее наказание. С одной арбой еще кое-как дело сладится; она берет задний ход, потом при первой возможности поворачивается, устремляется в перекрестный переулок и этим дает возможность проехать; при встрече же с несколькими арбами, дело усложняется и приходится долго иногда ждать, пока они успеют очистить дорогу. Подчас, при неловкости кучера, дело оканчивается ломкой экипажа и костей. Переулки еще уже, так что по ним возможно движение только верхом или пешком; иногда же нельзя разъехаться и двоим верховым.

Все улицы обнесены по обе стороны глинобитными дувалами (заборами), вышиною около 3½ аршин; а богатые, желающие укрыться от взоров всадника, поднявшегося на коне, окружают свои жилища и сады стенами выше 1½ сажени. За этими заборами возвышаются задние стены глиняных сакель, в которых живут туземцы с своими семьями. На улицу проделываются только узкие и низкие калитки с разными извилистыми пристройками, чтобы при открывании дверей не было видно, что делается внутри двора. Ворот нет, а потому арбы останавливаются возле калиток, загромождая собою и без того узкие улицы. Улицы немощеные и, между прочим, имеют ту особенность, что к средине понижаются, а потому после дождя или таяния снега образуется непроходимая грязь, потому что заборы, бросая тень, задерживают высыхание. Кроме того, извилистые, узкие улицы, между высокими заборами, препятствуют свободному движению воздуха, а так как в эту грязь попадают кухонные, хозяйственные отбросы и даже нечистоты, потому что туземцы весьма нецеремонны в этом отношении, то понятно, что все это гниет, распространяя вокруг вонь и миазмы. Высохшая грязь превращается в мелкую пыль, поднимающуюся на воздух, вследствие чего во время жаров и затишья над городом всегда стоит густой, пыльный туман. Эта же пыль, содержащая, между прочим, значительный процент соли и извести, раздражает глаза и дыхательные органы. Тут же на улицах, в грязи, копошатся ребятишки, приобретая этим весьма упорные хронические накожные сыпи.

Каждый город снабжается водою посредством арыков (каналов), проведенных из ближайшей горной реки. Эти каналы разделяются на бесчисленное множество ветвей и распределяются по всему городу. Каждый дом имеет свою воду, проведенную из соседнего арыка, которая, пройдя по двору, саду и огороду, направляется в соседний двор и т. д.

Высокая температура воздуха, пыль, духота и зловоние делают жизнь в центре города невыносимой, а потому всякий, имеющий возможность выбраться за город или на окраины города, переезжает туда на лето и поселяется в саду. Одни бедняки остаются коротать жизнь в течение душных дней и ночей, глотая пыль и всякие городские миазмы.

Растительности в центре города сравнительно очень мало. Сады здесь редкость, так как, по причине скученности, пространство земли, занимаемое домом и прочими угодьями, только у богатых достигает 200— 300 кв. саж., а у бедных сплошь да рядом имеется около 50 кв. саж. Чем ближе к периферии города, тем меньше скученность домов, отдельные участки становятся обширнее, а сады — гуще и больше. Окраины городов состоят почти из садов, в которых поселяются зажиточные в течение всего времени, пока стоит хорошая погода, а на зиму опять перебираются в зимние помещения. Обыкновенно в сады перебираются в конце марта, как только зацветут деревья, а возвращаются в город около половины октября. Улицы на окраинах шире, чище, и вообще окраины представляют собою сравнительно здоровую часть города.

Не имеющие сада в городе перебираются иногда за город — на бахчи, где и живут в шалашах с своими семьями.

В этих переселениях из города в сады играют роль главным образом хозяйственные интересы, а не эстетика и гигиена. В апреле выводятся шелковичные черви, их надо кормить, а тутовые листья и ветви имеются в достаточном количестве только за городом, в садах: поэтому они и переселяются сами туда, соединяя полезное с приятным.

Центральный, или большой, базар (улькан базар) занимает довольно большое пространство, разделен прямыми, довольно широкими улицами и по наружности содержится довольно опрятно. Над улицами этими устроены крыши из камышовых плетенок (барданов), а в Коканде — плотная дощатая крыша. Крыши делаются для защиты от зноя и дождя, но камышовые плетенки, защищая отчасти от первого, свободно пропускают дождевую воду, вследствие чего большая часть базаров после ненастья превращается в месиво невылазной и непроездной грязи, потому что крыши дают тень и этим задерживают высыхание.

Лавки размещаются по обеим сторонам базарных улиц и обыкновенно бывают небольших размеров. В центральной части базара торговцы группируются по специальности , так, идет ряд лавок с красным товаром, ряд с готовыми халатами, мясные ряды и проч., в периферической же части базара этот порядок не соблюдается; в одном ряду находятся лавки с самым разнообразным содержимым. Около книжной лавки помещается шорник, далее приготовляют и продают пельмени в соседстве с кузницей и лавкой с сальными свечами. На полу разложены по лоточкам или просто на бумажках, ничем не покрытые: нюхательный табак, леденцы, нарезанная кусками морковь, разные лекарственные вещества, сушеные ягоды и более употребительные лакомства. При ветре зачастую табак попадает в лакомства, лекарства, в съестные продукты, на что торговцы и покупатели смотрят равнодушно.

Базар служит не только местом продажи, но и производства. Там работают в открытых помещениях, на виду у всех проходящих, кузнецы, медники, шорники, портные, сапожники и прочие ремесленники. В центральной части базара есть караван-сарай, в котором производится оптовая торговля. Хлебные и дровяные базары находятся отдельно, точно так же, как и те, на которых продаются лошади и бараны.

Необходимая принадлежность всякого, даже маленького кишлачного базара, — это чай-ханэ. Они тоже открыты, и туземцы пьют, на виду у всех, чай и курят свой кальян, занимаясь беседой. Эти чай-ханэ в базарные дни бывают переполнены посетителями.

Коканд. В туземной чайной.

При каждом почти большом базаре в Фергане есть так называемый паяклик-базар, это самая грязная часть базара, застроенная низкими маленькими саклями, навесами и лавчонками. Сакли и лавчонки имеют большею частью вместо второго этажа навесы. На паяклик-базаре, кроме курительного табаку (тамаки), с принадлежностями для курения, и нюхательного или того табаку, который туземцы кладут за щеку (нас-вай), еще продаются секретно наша, кукнар, опий, буза и другие одуряющие средства, о которых будет сказано отдельно . Тут же находятся заведения, в которых любители предаются курению и внутреннему употреблению этих средств за известную плату. Хотя администрация строго преследует как продажу, так и употребление наркотических средств, но тем не менее они производятся тайно и до сего времени. Рядом с этими заведениями находятся всевозможные притоны для бродяг и воришек, а также вертепы разврата . Словом, эта часть базара напоминает нам известные кварталы в больших европейских городах, в которых проживают подонки общества.

Все лавки на базаре бывают открыты только в базарные дни, а в остальное время большая часть их закрыта, за исключением мясных и с прочими съестными припасами. С закатом солнца туземные лавки закрываются и ночью не торгуют. Кроме главного базара, в больших городах находится еще несколько второстепенных по окраинам города, на которых продаются по преимуществу жизненные продукты и некоторая мелочь.

В городах и кишлаках сакли и прочие постройки делаются каркасные. Они своебразной архитектуры, строятся прямо на почве, без фундамента, и состоят из одного или двух рядов столбов, между которыми выводятся стены из высушенных комков глины, замазанных внутри и снаружи тоже глиною, смешанною с саманом (мелко изрубленной соломой). Крыши особого устройства, плоские, нераздельные с потолком, покрыты тоже глиною.

Киргизская семья на базаре в Оше

Гигиеническая обстановка больших туземных городов, вообще, весьма неудовлетворительная. В базарные дни стекается масса людей пеших и конных из всех окрестных кишлаков, которые толпятся в течение дня на базаре. Следы пребывания нескольких тысяч лошадей и баранов, а также все помои с различными отбросами, выливаемые с самым искренним простодушием тут же на улицу, должны образовать с каждым разом все более и более толстый слой навозного удобрения, которое в крытых улицах базара делает воздух негодным для дыхания. Он пропитывается своебразным, удушливым запахом и, конечно, содержит массу органических разложений. Значительно больше воздуха загрязняется вода, которая, циркулируя в этих местах по арыкам, выщелачивает из почвы продукты органических разложений и, несмотря на это, употребляется туземцами для питья в сыром виде, без всякой очистки и фильтрации.

Отхожие места, как частные, так и общественные, никогда не очищаются, и о вывозе нечистот туземцы не помышляли. Устроены они большею частью по персидскому образцу и состоят из весьма глубоких ям или мертвых колодцев. Ямы эти никогда не очищаются, а когда наполнятся, то засыпаются землей, рядом же с засыпанной устраивается новая отхожая яма. При подобном устройстве жидкие выделения уходят в почву, а твердые, при отсутствии жидкости, подвергаются меньшему разложению, так что зловоние из туземных отхожих мест не столь значительное, как можно было бы ожидать. Хотя земля, примешиваемая к экскрементам при засыпании ям, дезинфекцирует их до известной степени, но, при существовании некоторых городов Ферганы в течение тысячелетий, вся почва под ними должна была пропитаться экскрементами, и, вероятно, в этих городах нет точки, на которой когда-нибудь не было расположено отхожее место.

В таком же положении эти города находятся и относительно кладбищ, так как у туземцев всегда существовал обычай устраивать кладбища в городской черте и даже в самых центральных частях города. Следовательно, в каждом из древних городов Ферганы погребены миллионы трупов на всем протяжении площади, занимаемой этим городом. Каждый клочок земли подобного города насыщен продуктами трупного разложения, потому что на каждом клочке когда-нибудь существовало кладбище. <…>

В некоторых городах трупы зарывались глубоко, но в Коканде при высокой подпочвенной воде невозможно было углублять могильных ям, и мертвые тела хоронились почти на земной поверхности, делая только над ними глинобитные стены и своды. Русская администрация запретила хоронить в черте города, и для кладбища отведено место за городом, но так как Фергана находится под владычеством России всего 14 лет, вопрос относительно кладбищ поднят был не сейчас по завоевании, а кроме того, в некоторых местах и теперь тайно продолжают хоронить на старых кладбищах, то, по моему мнению, туземные городские кладбища и по настоящее время не потеряли еще вредного влияния на здоровье жителей.

Городские арыки циркулируют не только мимо старых кладбищ, но зачастую возле самых свежих могил. Атмосферные осадки, падающие на могилы, расположенные на холмах, стекают в те же арыки непосредственно или просачиваясь сквозь почву, унося с собою растворимые части продуктов трупного разложения, которыми насыщается вода этих арыков. Легко составить себе понятие о качестве воды в арыках, которая пройдет через весь город, мимо кладбищ, боень, базара, общественных ретирад и тому подобных мест, а между тем эту воду употребляют для питья в сыром виде.

Туркестанским окружным военно-медицинским инспектором тайным советником Суворовым был возбужден вопрос, на каком расстоянии должны находиться от отхожих мест главные арыки, из которых берется вода для питья и приготовления пищи. Военно-медицинский ученый комитет, в заседании своем 5 декабря 1885 г., согласно с мнением по этому делу члена профессора Доброславина, пришел к заключению, что близость расположения выгребных ям от арыка, снабжающего водою, при высоком стоянии содержимого ям во время дождей или в жаркое время при образовании трещин в почве, может подать повод к просачиванию жидких и газообразных продуктов разложения содержимого этих ям в воду арыка и служить причиною заболевания брюшным тифом людей, употреблявших эту воду для питья и приготовления пищи. Расстояние, на котором могут находиться выгребные ямы от арыков, по мнению комитета, должно быть не менее 15 сажен.

Это положение возможно применить только в русских кварталах города, и то в общественных зданиях, что же касается до туземных, в скученных частях города, то оно немыслимо. Было упомянуто, что на площади в 50 кв. саж. расположены иногда сакля, ретирад, разные хозяйственные постройки, и тут же протекает арык. Куда отнести все это, когда рядом помещается такой же бедняк, за ним другой и т. д.

Следует еще заметить, что бойни, красильни, кожевенные заводы и прочие кустарные производства находятся тоже в самом городе, и в них не устроено никаких целесообразных приспособлений. Бойни начали строить только в последнее время, а раньше скот убивался на частных дворах или где заблагорассудилось. Все отбросы, кровь и проч. гниют в ямах, заражая окрестный воздух, или спускаются в те же арыки.

Много еще вредных влияний встречается в частной домашней жизни туземцев, но об них будет сказано в своем месте. Из этого же краткого обзора можно составить весьма ясное понятие, в каком печальном положении находится общественная гигиена среди туземного населения. Только стихийные силы в виде дождя или ветра, в связи с самоочистительною способностью почвы, представляют собою единственные моменты, содействующие периодической ассенизации этих городов. Этиологические моменты, зависящие от естественных условий почвы и воды, ничтожны в сравнении с теми губительными влияниями, порождаемыми зараженным воздухом и водою, и которые созданы непониманием и небрежностью самих жителей. Администрация старается вводить правила согласно требованиям закона и современной гигиены, но это весьма туго прививается, потому что приходится бороться с невежеством массы народа, искони веков привыкшему к известной обстановке и своим порядкам. Они наружно преклоняются перед распоряжением начальства и нисколько не прекословят, но втихомолку действуют по-прежнему. Распространение и привитие между ними целесообразных санитарных мер удастся лишь тогда, когда они освободятся от оков рутины и эмпиризма, проникнутся убеждением в неоспоримой пользе этих мероприятий и поймут, что громадные потери здоровья и жизней, которым они подвергались во все времена от злокачественных и опустошительных эпидемий и различных болезней, зависели главным образом от заражения воздуха и воды, а не от каких-либо таинственных и неведомых сил, но для этого потребуется еще много времени. Среди мусульманского народонаселения, кроме невежества, еще так сильно развит фатализм, что не скоро оно освободится из-под его влияния, а между тем он становится нам поперек дороги, когда нужно принимать соответствующие меры для прекращения развития и распространения разного рода болезней.

Кишлаки, как уже было сказано, такого же устройства, как и города, только в них меньше домов; преобладающие размеры кишлаков колеблятся между 50— 100 дворов. В кишлаках свободного места больше, а потому жителям нет надобности так тесниться, как они вынуждены в больших городах. Улицы здесь шире, садов больше, дворы обширнее, вода и почва не столь загрязнены, вследствие чего и воздух чище городского. Большие кишлаки тоже имеют базары, но они гораздо меньше городских, стечете народа не столь значительное, и притом, оставаясь в продолжение недели совершено пустыми, успевают просохнуть и проветриться.

В кишлаках не везде устраиваются отхожие места по образцу городских, иногда их вовсе нет, а естественной надобности удовлетворяют где-нибудь в укромном уголке, на куче навоза, который вывозится на поля; если при этом соблюдается аккуратность в вывозе, то, пожалуй, подобные ретирады менее вредны, нежели городские.

Боень в кишлаках вовсе нет, и скот убивается жителями в своих дворах.

Кладбища устраиваются среди селения точно так же, как и в городах.

Вообще, в небольших кишлаках гигиенические условия несравненно лучше, нежели в больших, многолюдных городах. В этом отношении особенно славятся кишлаки, расположенные в предгорьях, где воздух чистый, свежий, вода получается из первых рук, холодной, незагрязненной.

Рисовые поля у Джелалабада. Ферганская обл.

Колен, Лаверан и Лейе говорят, что перемежающиеся лихорадки суть болезни деревень; в наиболее нездоровых местностях города составляют истинные убежища против малярии [Опыт выяснения этиологии малярии при работах с землей вообще и в частности при кирпичном производстве в Усть-Ижоре. В. Е. Эмме. (В. мед. журнал).] ; в Фергане приходится наблюдать совершенно противоположное явление. Здешние города представляют собою настоящие малярийные очаги, а небольшие кишлаки, если они не лежат в соседстве болот и рисовых полей, отличаются лучшими условиями в этом отношении. Согласовать эти противоречия весьма легко. Вышеупомянутые авторы говорят относительно европейских городов, которые нисколько не похожи на среднеазиатские, а в особенности на ферганские; в здешних городах имеются все условия для интенсивного развития малярии. Богатая растительность, обилие воды и жаркий климат способствуют развитию миазмы, а кривые, узкие улицы и дворы, обнесенные высокими непроницаемыми заборами, затрудняют свободное движение воздуха, вследствие чего способствуют этой миазме скопляться в известных местах в неимоверно значительном количестве.

По присоединении Кокандского ханства к Российской Империи, некоторые из туземных городов стали уездными городами Ферганской области, которых в настоящее время пять: Маргелан, Коканд, Наманган, Андижан и Ош.