Описание монастыря шамордино. Шамординский монастырь: старинный женский монастырь с красивой архитектурой и природой

Из рассказа «Оптина Пустынь и Шамордино. Русские Места Света (Подсолнечные места)»

…Весь Шамординский монастырь построен на средства богатейшего чаеторговца купца Сергея Васильевича Перлова и его жены Анны Яковлевны. Казанский собор, трапезная, сестринский корпус, больница и другие постройки - всё выдержано в одном стиле и выполнено из красного кирпича. До этого - я не представляла и не знала, что из обычного кирпича можно творить такие узоры.
…Архитектор Казанского собора - Сергей Шервуд, сын Владимира Шервуда, который построил здание Исторического музея в Москве на Красной площади. Казанский собор в Шамордино его собрат, и по размерам тоже грандиозен.

…Мы стоим на крутояре. Вниз из-под ног уходит крутейший склон, густо-прегусто поросший цветущей лесной клубникой и разновеликой травой. Внизу - равнина. Панорама - до горизонта. Причем видимость - километров на 20 вперед. Перед глазами - бескрайний волнистый зеленый травянистый бархат. Завитки узкой речки Сирёны. Это невероятный природный ландшафт.

Шамордино находится перед Козельском и Оптиной пустынью (если вы едете от Калуги). За ~14км до Козельска (~20км до Оптиной Пустыни) будет правый поворот и указатель. Не проскочите мимо!

Когда вот так поворачиваешь посреди какой-то придорожной деревни, несешься по узкой асфальтовой дороге, навстречу тебе женщины в байковых халатах, платках и сапогах, коровы, и гуси провожают удивленным взглядом вашу машину, то меньше всего в этот момент ты готов к встрече с прекрасной природой. Когда слева показалось ЭТО, назовем эту картинку «природный пейзаж», а впереди уже мелькнули маковки монастыря, то не знаешь куда смотреть и, скорее всего, ваше приоритетное внимание будет захвачено целью вашей поездки - монастырем. Зато на обратном пути… уже завидую, представляя, что вы увидите… вашим глазам откроется невероятная красота!
Начну с красоты. Красота - это край обрыва по дороге к монастырю (слева).
Уже возвращаясь из Шамордино, мы решили перекусить, и поэтому увидели на самом краю склона чуть заметный в траве подъезд и остановились. А так, наверное, снова промчались бы мимо, решив, что взгляда из окна машины будет вполне достаточно. А здесь нужно! Обязательно! Остановиться.

Обрыв - это условное обозначение того, что перед нами. Впереди, если выражаться строительными терминами - будет грандиозный природный котлован. То есть вы - стоите наверху, а под вами глубоко вниз будет расстилаться… не подберу никак обозначение. Котлован, конечно, дурацкий термин, я его употребила, чтобы обозначить глубину. Мне нравится слово - крутояр. Оно точно более подходит.
Значит снова, попытка номер два - вы стоите на крутояре. Вниз из-под ног уходит крутейший склон, густо-прегусто поросший цветущей лесной клубникой и разновеликой травой. Внизу - равнина. Панорама - до горизонта. Причем видимость - километров на 20 вперед. Перед глазами - бескрайний волнистый зеленый травянистый бархат. Завитки узкой речки Сирёны. Однородность ярко-зелёной бархатной поверхности земли, нарушают тёмно-зелёные кучерявые шарики деревьев, которые обрамляют только берега речки. За ними до горизонта - снова луговое раздолье с островками леса. Это невероятный природный ландшафт, явно не типичный для русских равнин.

Ух, где-то полощет дождище!

Вот такое разнотравье

Травы на солнце так пахнут!

Если решитесь спуститься по крутому откосу вниз, то вас ожидает роскошный подарок

Полевая клубника! Какая же она ароматная!

Мы припарковались у стены монастыря. Входим. И первое что я вижу - невероятно красивый краснокирпичный собор и табличку с предупреждением, что фотографировать нельзя. Ну вот почему - нельзя??? Может быть лучше чем запрещать - разрешить, но за плату? Потому что - не сфотографировать такой уникальной красоты собор - нереально. Все фотографируют. Кто из-под полы, кто открыто. Наоборот - нельзя никого отпускать из Шамордино без фотографий!

Я рассказываю сейчас про Казанский собор .
Но, наверное, следует рассказать сначала историю этой обители. А она и трудная, и печальная, и радостная.
Ещё, когда маленький хуторок около деревни Шамордино принадлежал небогатому крестьянину, Оптинский старец Амвросий уже внутренним зрением видел здесь монастырь и знал, каким образом он появится….
Этот крестьянин ушёл в Оптину пустынь, а старца Амвросия попросил продать кому-нибудь его имение. При монастыре в то время жила монахиня Амвросия, в миру богатая помещица Александра Ключарева. У неё был сын, жена которого скончалась после родов, и две внучки-близняшки, которых она взяла к себе на воспитание. Девочки - Люба и Вера - были похожи друг на друга как две капли воды и очень набожные. И вот для них то старец и посоветовал матушке купить землю в Шамордино, что она с радостью и сделала. Только вот план нового дома старец Амвросий нарисовал собственноручно и немного непонятно - зал попросить сделать в восточной части, и комнаты по-особому расположить. Матушка слушала, удивлялась, но дом построился, девочки стали там жить. Они очень любили играть, но - не в куклы, а в устраивание у себя разных богослужений. Старец про их игры сказал странную фразу: «Ничего, пусть молятся, ведь они знают, что туда готовятся» . Девчонки болтали между собой, и в разговорах промелькнула мысль, что «после 12 лет им жить стоит и не хочется». И, действительно, в этом возрасте близнецы заболевают дифтеритом….
В своем духовном завещании матушка Амвросия просит, чтобы если вдруг что-то случится с её внучками, в Шамордино устроить женскую обитель ….
Так на месте барского дома устроился храм - и план его соответствовал всем нужным для обустройства церкви требованиям….

Весь Шамординский монастырь построен на средства богатейшего чаеторговца купца Сергея Васильевича Перлова и его жены Анны Яковлевны. Казанский собор, трапезная, сестринский корпус, больница и другие постройки - всё выдержано в одном стиле и выполнено из красного кирпича. До этого - я не представляла и не знала, что из обычного кирпича можно творить такие узоры. Почему-то стиль этот некоторые называют «вычурным и витиеватым». ??? Непонятно. Это ведь такая виртуозная работа. Такое впечатление, будто строители использовали не тяжелые кирпичи, а вышивали бисером узоры - на стенах, на кокошниках, на наличниках, на крылечках. Архитектор собора - Сергей Шервуд , сын Владимира Шервуда, который построил здание Исторического музея в Москве на Красной площади. Казанский собор в Шамордино его собрат, и по размерам тоже грандиозен.

На фотографирование я попросила разрешение у сестер в Казанском монастыре. Оказывается снимать можно везде, кроме внутреннего пространства храма.

Внутри он тоже огромный и просторный, с высоченным сводчатым потолком, без росписей, вытянутый по прямоугольному, с колоннами и арками по бокам - и чем-то похож на бальную залу. Здесь в Казанском соборе находятся две святыни монастыря: икона Казанской Божией матери и икона Божией Матери Спорительницы Хлебов.

История первая . Однажды к матушке Амвросии подошла женщина и принесла ей икону Казанской Божией Матери (это происходило в Белёвском монастыре). Ей нужны были деньги на еду - и она отдала её в заклад. Сумму - 10 рублей матушка Амвросия ей дала, икону приняла, но впоследствии за ней никто не явился. Икона оказалась чудотворной, масло из лампадки, зажженной перед ней, приносило исцеление. С тех пор матушка Амвросия всегда закупала масла ровно на десять рублей, в память того, что именно за эту сумму Божией Матери было угодно поселиться у неё в келье. Потом этот образ оказалась в Шамордино, и были очевидцы, которые видели исходящие от него яркие лучи света. Говорили, что «никто, имея что-нибудь на совести, не может вынести взора Царицы Небесной с этой иконы». Эта драгоценная икона пропала, вернее, была похищена, когда в 1960-е годы её переместили в соседний деревенский храм. Сейчас в Казанском соборе находится образ Казанской Божией Матери, написанный на Афоне настоятелем скита монахом Арсением (Святогорское братство).
История вторая . В Шамордино раньше находилась ещё одна удивительная, не имеющая аналогов икона. Называлась она «Спорительница хлебов» и на ней Божия Матушка сидит на облаке с раскинутыми руками, а внизу ржаное золотистое поле со скошенными снопами. Старцу Амвросию было тонкое видение во сне, по которому он, объяснив смысл, попросил написать икону. Оригинал сейчас находится в Литве, куда он попал после 1917 года. В Казанском соборе - список с неё.

За внешней стеной алтаря Казанского собора (т.е. на улице), находятся четыре захоронения. Здесь покоятся матушка София, две другие настоятельницы и С.Перлов.
Монахиня София (Софья Астафьева/Болотова, 1845-1888, 33 года) - первая настоятельница Шамординского монастыря. Путь её в эту обитель затейлив и сложен. Она жила в Козельске, вдова, воспитывала дочку Надежду. Красивая, умная, волевая, энергичная. Конечно же, побывала в Оптиной пустыни. Её принял старец Амвросий, которому уже был открыт её путь. Старец даёт ей странный совет - выйти снова замуж за некоего козельского помещика. На самом деле - это было своего рода послушание, испытание характера. Не зря же Амвросий говорил: «Чтобы быть монахиней, надо быть либо железной, либо золотой... Железной - значит иметь большое терпение, а золотой - большое смирение».
Софья была самой деятельной помощницей старца. К кресту прикреплена её фотография - и по ней можно судить о действительно выдающихся внешних данных этой женщины. Она была - красавица с тонкими чертами лица, и очень печальными и строгими глазами. На её могилке происходят чудеса помощи и исцеления. Здесь даже прикреплена табличка с просьбой сообщать о подобных случаях в обитель, потому что сейчас матушка София относится пока к чину местночтимых святых.

В Шамординской обители 21 год прожила сестра Льва Толстого - Мария Николаевна . После неудачного замужества она ушла в монастырь. С братом её связывала самая нежная дружба. Если только в Оптиной Толстой побывал раз шесть, то здесь в Шамордино - гораздо больше. В Шамордине, в спокойной обстановке (в отличие от истеричной семейной яснополянской) писался «Хаджи-Мурат». Сюда же он сбежал в конце концов из Ясной Поляны от жены к сестре. Приехал «жалкий и старенький» и сказал: «Дома ужасно, - и заплакал». (Из воспоминаний дочери Марии Николаевны - Елизаветы Оболенской).

Территория Шамординского монастыря достаточно большая и красивая. Как всегда - если монастырь женский, то в нём обязательно много цветов. Видели ещё симпатичное объявление: «Раздаются монастырские котята от кошки крысоловки трёхцветной масти» . На территории есть схема, где указаны все постройки - можно при желании погулять, поискать, но мы уже устали. Вообще-то по-хорошему - Оптина Пустынь и Шамордино - это два очень серьёзных места и посещать их желательно бы в разные дни, а не все вместе в один. Хорошо бы попасть на службу.

Выбор жизненного пути

Владыка, какое событие Вашего далекого детства Вы бы сегодня назвали знаковым, судьбоносным?

Конечно, поездку в Москву, о которой я упоминал в своей статье. Мне думается, наша многодетная семья попала в орбиту пристального внимания и доброй заботы со стороны государства потому, что стала своеобразным символом возрождения жизни после той страшной войны. Она вселяла в людей надежду, что все наладится, а значит, можно строить планы на будущее, создавать семьи, безбоязненно рожать детей, как супруги Смирновы. В Москве, отмечавшей свое 800-летие, состоялось тогда и церковное чествование юбилея столицы. Главное празднование проходило в Патриаршем Богоявленском соборе. Служил Патриарх Алексий I, который, спустя годы, рукополагал меня во иеромонаха и сразу возложил на меня наперсный крест.

Возвращаясь из Москвы в родной город Кемерово, я, десятилетний мальчишка, объявил маме, что стану священником. «Только никому об этом не говори», – попросила она. Но какое там! Я, что называется, раззвенелся: по приезду поведал о своей мечте одноклассникам – маму тут же вызвали в школу. Меня увещевали, просили молчать – бесполезно. От избытка сердца уста глаголют...

А у мамы через несколько лет, когда я уже служил у Патриарха Алексия I старшим иподиаконом, произошла личная встреча с Его Святейшеством. Однажды он сказал мне, что хочет повидаться с моей родительницей, посвятившей жизнь рождению и воспитанию десятерых детей, и пригласил ее в свою резиденцию в Переделкине. Во время завтрака они долго беседовали – простая женщина, получившая звание «Мать-героиня», и Предстоятель Русской Православной Церкви...

Вспоминается еще один момент, связанный с Патриархом Алексием I. Святейший часто проводил в Московской духовной академии вечера памяти особо почитаемого им митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова). Как-то я подготовил доклад на тему «Богослужения митрополита Филарета (Дроздова)». Патриарх поинтересовался у организаторов вечера, кто выступит от лица преподавателей, и, узнав, попросил дать ему мой доклад заранее, чтобы он мог с ним ознакомиться, дабы избежать повторов в своем выступлении. Оглядываясь назад, скажу: всех трех приснопоминаемых Патриархов – Алексия I, Пимена, Алексия II, – по благословению которых мне было суждено пройти разные послушания с высокой степенью ответственности, можно назвать необычайно яркими звездами на небосклоне нашей новейшей Церковной истории.

А вот памятное для многих событие из недавнего прошлого: с великой духовной радостью встречали владимирцы Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, прибывшего во Владимир 7 сентября 2014 года с однодневным Первосвятительским визитом, чтобы возглавить торжества по случаю 800-летия Владимирской епархии. «Если бы не было Владимира, то никогда и Москва не стала бы первопрестольной столицей», – подчеркнул он особое значение древнего города в истории России и Русской Православной Церкви.

О том, как Вы стали первым наместником первой возвращенной Церкви советской властью обители в Москве, Вы живо, с интересными подробностями рассказали в своих книгах «Данилов монастырь: дневник возрождения» и «Это было чудо Божие». Многие страницы воодушевляют: какой был подъем, какая деятельная вера! Но есть страницы, пропитанные горечью, где Вы пишете, что мало кто в то время смотрел на Даниловское братство как на монастырь...

Да, и меня иногда даже поправляли: не «монастырь», а «административный центр». Одни утверждали, что в Даниловом ничего серьезного нет и не будет, другие считали непомерной строгостью (чуть ли не фанатизмом) наши уставные богослужения и быт. Некоторых смущало, почему мы медлим с освящением храмов. Это сбивало с толку, удерживало от пожертвований. Кроме того, люди, в которых мы очень нуждались, боялись поступать к нам. Искушения настигали братию всюду. Не припомню ни одного дела по монастырю, которое бы не сопровождалось кривотолками. И в своих воспоминаниях я написал: «Делаешь доброе, полезное дело согласно, скажем, уставу Церкви, духу монастыря, а мир воспринимает его совсем иначе. Видимо, добро всегда рождается в муках и встречается сопротивлением. Об истинном, настоящем добре сейчас в мире пекутся меньше всего: преобладает то внешнее, что в Евангелии названо ложью и лицемерием. В духовной жизни не может быть компромисса, нельзя работать двум господам. Из одного источника не течет сладкая и горькая вода...» Но, хотя начало возрождения было неимоверно трудным, неизреченную милость Божию мы видели в том, что братство еще не окрепшей обители поддерживал Святейший Патриарх Пимен. Я помню, как он всей душой болел за наш монастырь. А сколько было радости, когда мы получали благословение Его Святейшества на монашеские постриги! К слову, хорошо знавшие Предстоятеля люди полушутя-полусерьезно говорили, что он не стал Патриархом – он им родился. Такой был самородок! Неся послушание наместника Свято-Данилова монастыря, я стал свидетелем радостного этапа: когда Церковь решительно настроилась на возрождение, не замедлили появиться необыкновенные люди, взявшие на свои плечи труды по восстановлению Данилова. Отозвались лучшие из лучших: архитекторы, реставраторы, иконописцы, инженеры, искусные кузнецы. Если начну перечислять всех специалистов, это займет слишком много времени...

Восстановление или «новое погубление»?

Наверное, приобретенный потом и кровью опыт наместничества в столичном монастыре помог Вам в Оптиной пустыни, куда Вы получили назначение на должность наместника летом 1988 года? Схиархимандрит Илий (Ноздрин) пишет, что архимандрит Евлогий (Смирнов) со всем усердием поднимал духовную жизнь и восстанавливал физическое состояние обители...

Время по-прежнему было сложное, коварный враг рода человеческого только усилил нападки. Сразу же нашлись недовольные моей кандидатурой на этом посту, резко осудившие первые шаги наместника. Они заявили, что началось не восстановление прославившейся старцами и монахами Оптиной, а ее «новое погубление». Дескать, после богоборцев, разрушивших святыню, монахи продолжают ее осквернять. Это передали по «Голосу Америки», обвинение прозвучало на весь мир. Однако чуть позже произошло следующее: во время августовского путча 1991 года одно серьезное мероприятие было перенесено из Москвы во Владимир. Оно собрало во Владимире русских эмигрантов – участников Первого конгресса соотечественников. Меня (я уже возглавлял Владимирскую кафедру) тоже на него пригласили. И вдруг в конце встречи поднимается зарубежный корреспондент и на весь зал заявляет, что хочет принести мне публичное извинение за то, что, когда я был наместником Оптиной пустыни, радиостанция «Голос Америки» лила на меня грязь. Позже не только он, но и другие сотрудники осознали, что это клевета. Для меня, признаться, такой поворот оказался неожиданным. Подумал, что, вероятно, прозреть тому человеку и его коллегам помогли сведения о моей поездке в Париж, совершенной по благословению Святейшего Патриарха Алексия II.

Дело в том, что русские эмигранты, жившие во Франции, зачитывавшиеся Достоевским, знали об Оптиной пустыни и, услышав по «Голосу Америки» о ее «новом погублении», упросили Его Святейшество отправить наместника монастыря для беседы с ними. Я прибыл в Париж, рассказал представителям русской диаспоры всё, как есть, ответил на вопросы. Это их вполне удовлетворило. А в Оптиной пустыни за два с небольшим года моего служения, слава Богу, удалось сделать немало. В том числе – открыть Иоанно-Предтеченский скит. История со скитом весьма примечательная! Министр культуры РСФСР Юрий Мелентьев сказал мне: «Монастырь восстанавливайте, но скит Вы, может, не станете трогать? В память о том, что до революции там побывали наши великие писатели. Пусть останется сочетание духовной и культурной составляющих...» А через два или три месяца он приглашает меня в Министерство и говорит: «Хочу подписать с Вами договор о передаче скита монастырю». – «Знаете, какой день Вы для этого выбрали?» – спрашиваю у него. – «Какой?» – «День памяти преподобного Макария, к которому в скит на исповедь приходили и Николай Гоголь, и религиозный философ Алексей Хомяков, и другие представители культурной элиты своего времени!»

«Монастыри – это не продукт времени, а Божественные учреждения»

Владыка, давайте обозначим основные этапы Вашего пути. Учеба в Московских духовных школах, многолетнее послушание эконома объединенного хозяйства Лавры и МДА, преподавание в Духовной семинарии и академии. Наместничество в Даниловом монастыре и наместничество в Оптиной пустыни. Наконец Владимирская кафедра, где Вы служите более четверти века и многие называют Вас монахолюбивым архипастырем, потому что столько монастырей на Владимирщине возродилось!

На Владимирской земле открыто 30 обителей, но за количественными показателями не следует гнаться. Монастыри – это не продукт времени, а Божественные учреждения. Открыть обитель, наполнить ее людьми – небольшая заслуга. Важно, чтобы в душах монашествующих разгорелись пламя живой веры и ревность о спасении, укрепился молитвенный дух и все вокруг увидели: монастыри являются для мира спасительной силой. Помогать процессу их становления, духовного возрастания – вот что для правящего архиерея главное. Почти все монастыри в нашей епархии стали возрождаться на местах своих старых намоленных обительных святынь. Открытие каждого монастыря предваряло какое-то чудо. Вот Вы посетили Свято-Введенскую островную пустынь, видели женскую обитель посреди озера и рядом, на «большой земле», детский приют «Ковчег», созданный и опекаемый сестрами. А знаете, как эта обитель возрождалась? Вспомнив чей-то рассказ, что когда-то на острове недалеко от города Покров был монастырь, я решил туда заехать. Подошел к проходной будке, представился сторожу. Тот разрешил мне пройти дальше. Иду – навстречу директор училища для девушек с девиантным поведением, располагавшимся в стенах монастыря. Он удивленно спрашивает: «Как Вы здесь оказались?» – «Случайно заехал». Слышу в ответ: «Нет, Владыка, неслучайно. Пойдемте, я Вам что-то покажу». Прошли мы с ним по мосту на остров, Владимир Сергеевич говорит: «Позавчера на остров обрушился ураган, больше похожий на смерч. Он повалил все большие деревья, которые ветвями упали на храм. Столько лет стояли – и вдруг такое! Это что-то значит?» – «Это значит то, – ответил я, – что вам надо оставлять остров, а мы его заселим. Здесь есть какие-то свободные комнатки?» – «Есть». – «Давайте договоримся, что я привезу и поселю в них нескольких послушниц, инокинь». Владимир Сергеевич согласился. Правда, когда он в Москве сообщил кому-то из начальства о неординарном по тем временам решении, его здорово отругали. Чуть позже директор поведал мне об одном своем сне: ему приснилась мать, и между ними состоялся разговор: «Сынок, оставь им весь монастырь!» – «Я же отдал им остров». – «Нет, отдай всё!» И вот представьте: он стал хлопотать в своем Министерстве, чтобы передать епархии не только бывшие монастырские владения на острове, но и прибрежную полосу.

Ваше Высокопреосвященство, образно говоря, Вы по крупицам собирали людей, возглавивших обители после передачи их Церкви, и сегодня о тех игумениях и игуменах говорят: «Старая гвардия». Чему следует у них поучиться молодым?

Ответ простой: безграничной любви к Богу и жертвенному служению людям. В этой связи хочу вспомнить отошедшую ко Господу в августе 2016 года настоятельницу Муромского Свято-Троицкого женского монастыря игумению Тавифу (Горланову), перед кончиной постриженную в Великую схиму с именем Фамарь. Четверть века матушка Тавифа стояла во главе обители и вместе с сестрами, следовавшими примеру ее самоотверженности, настроенными на молитвенное делание, она сумела вернуть монастырь из небытия. На недавнем торжестве, когда Муромская обитель отмечала 25-летие своего возрождения, меня многое впечатлило: и замечательная выставка, и глубокий доклад матушки-настоятельницы Тавифы, и объединяющее сестер, прихожан, благотворителей чувство радости, что монастырь духовно расцвел, стал притягательным для множества верующих людей местом, где почивают мощи святых благоверных супругов князя Петра и княгини Февронии, издавна считающихся на Руси покровителями христианского брака. А спустя месяц после юбилея я возглавил чин отпевания новопреставленной схиигумении Фамари, почившей на 64-м году жизни... Сотни людей пришли и приехали проститься с дорогой матушкой. Прибыли губернатор Владимирской области, глава округа Муром. Столько соболезнований поступило из разных уголков страны! Матушку знали многие, многие вспоминали о ее благодетельных актах. Таким же деятельным, мужественным и отзывчивым человеком была настоятельница Свято-Покровского женского монастыря в Суздале игумения София (Комарова), отошедшая ко Господу в апреле 2016 года. На протяжении 24 лет она бессменно возглавляла Покровскую обитель, которая под ее мудрым управлением преобразилась не только внешне, но и в духовном плане поднялась на большую высоту. Верное определение: «Старая гвардия». А я к нему добавлю: воистину «Ты еси Бог, творяй чудеса»!

Нынче, как мы знаем, в Чехии и Словакии есть православные монастыри. Но это к слову. А я в конце нашей беседы хочу Вас спросить о паломничествах на Афон, поскольку слышала, что они занимают особое место в Вашей жизни.

Хорошо, расскажу.

«Русские умолили Бога не допустить беды»

Сколько раз Вы, Владыка, бывали в этой монашеской республике?

Даже счет потерял! Впервые я попал туда в 1969 году, когда случился сильный пожар в ночь на праздник Преображения Господня. Загорелся большой участок леса, спускавшийся с перевала от Старого Русика к русскому Свято-Пантелеимонову монастырю. Вскоре огонь перекинулся на монастырские крыши. Монастырь в те годы был малочисленным – в нем оставалось лишь 10 насельников. Видя приближающуюся огненную лаву, старцы горевали: наверное, в этот раз всё сгорит дотла. Группу паломников из СССР, прибывших на Афон в связи с 800-летием Пантелеимонова монастыря, возглавлял архиепископ Харьковский и Богодуховский Леонтий (впоследствии митрополит Херсонский и Таврический). Я у него спросил: «Владыка, как быть? Надо служить Литургию, но ведь пожар!» Он благословил служить. Божественную литургию я служил под огнем. После службы нашел Владыку и сказал, что сильно устал – пойду в келию посплю. А где-то через час он меня будит со словами: «Посмотри, какой дождь! Льет как из ведра!» Вскоре приплыл на корабле губернатор Салоников, привез около 50 солдат, чтобы те помогли убрать после пожара. Губернатор сказал: поскольку у нашей поездки такой печальный финал, власти решили ее продлить. И продлили нам пребывание на Афоне на восемь дней, за которые мы обошли все 20 афонских монастырей. Везде мы спрашивали, шел ли у них в ту ночь дождь, и везде нам отвечали, что дождя не было. А во время пожара нам довелось услышать дикое обвинение, что это, мол, приехавшие из Советского Союза коммунисты подожгли лес. Кто-то даже сказал: «Вы берегитесь, вас еще могут побить!» Ну а потом, когда мы отслужили Литургию, когда ливень потушил огонь, вокруг стали говорить: «Это русские умолили Бога не допустить беды!» Так что то мое первое пребывание на Афоне очень мне памятно. Еще оно памятно тем, что в болгарском монастыре Зограф, посвященном святому великомученику Георгию Победоносцу, я подошел к чудотворному образу святого и, полагая, что вряд ли мне удастся побывать на Афоне снова, снял с руки четки, повесил их к иконе. Монах-болгарин сказал: «Знаете, теперь Вам придется приехать сюда не один раз». Так и вышло. Последний раз я был на Афоне, когда в Свято-Пантелеимоновом монастыре отмечали 100-летие его игумена схиархимандрита Иеремии (Алехина). Святейший Патриарх Кирилл благословил меня зачитать текст Патриаршего поздравления и передать наистарейшему игумену Святой Горы Афон высокую церковную награду – орден святого равноапостольного князя Владимира I степени.

Но особенно тесно связан с Афоном мой младший брат игумен Никон, который более 20 лет является настоятелем Афонского подворья в Москве. Другие мои братья и сестры уже почили, мы с отцом Никоном остались вдвоем. А мама незадолго до своей кончины, последовавшей 8 ноября 1983 года, в день памяти святого великомученика Димитрия Солунского, по молитвам преподобного Даниила Московского облеклась в монашескую мантию и в этом чине отошла ко Господу. Почему я думаю, что по молитвам святого благоверного князя Даниила Московского? Узнав о моем назначении наместником Данилова монастыря и освобождении меня от всех должностей в Троице-Сергиевой лавре и Духовной академии, мама сильно расстроилась. Но вскоре ее печаль сменилась живым и радостным участием в судьбе московской святыни. Без колебаний родительница отдала в только что открывшийся монастырь все свои «смертные» сбережения. Она начала молиться о его возрождении. Удивительно было видеть, как Данилов живо ее захватил, стал главным делом жизни. И эта любовь к монастырю принесла добрые плоды: мама приняла ангельский образ с именем Надежда. Память мученицы Надежды приходилась на 30 сентября, когда мама еще была жива. Нельзя было не увидеть в этом сокровенную связь: преподобный Даниил Московский вознаградил свою почитательницу тем чином, в который сам облекся перед праведной кончиной. По благословению Святейшего Патриарха Пимена отпевали монахиню Надежду в Троице-Сергиевой лавре в Духовской церкви по монашескому чину. Так Господь нас утешил, наполнив в тот день любящие сердца не плачем, не скорбью, а тихой радостью...

Беседовала Нина Ставицкая

Фотограф: Владимир Ходаков

Также представлены снимки из архива митрополита Владимирского и Суздальского Евлогия

Казанская Амвросиевская пустынь расположена рядом с деревней Шамордино Калужской области, в двенадцати километрах от прославленной Оптиной пустыни. Обитель была основана преподобным Амвросием Оптинским в 1884 году.

Когда-то на этом месте на высоком берегу реки Серены находилась усадьба помещика В.П. Калыгина, который продал свое имение с условием, что ему будет дано место в монастырской гостинице в Оптиной Пустыни, чтобы он смог там дожить свои последние дни вместе с женой. В 1875 году преподобный Амвросий благословил своей духовной дочери монахине Амвросии (в миру Александре Николаевне Ключаревой) приобрести это имение. Она купила его для своих малолетних внучек-близнецов Веры и Любы, которых взяла на воспитание после смерти их матери всего трех недель от роду. При ее заботливом воспитании девочки росли необыкновенными детьми: кроткими, набожными, любящими друг друга и очень привязанными к преподобному Амвросию, своему крестному отцу. Матушка Амвросия часто забирала внучек в Оптину или сама надолго приезжала в Шамордино.

Отец Амвросий благословил построить в имении большой новый дом – одноэтажный деревянный, на высоком каменном фундаменте, вместо старого полуразвалившегося. Жизнь в имении была близка к монашеской. Вместе с девочками здесь поселились вдовы и девицы-сироты из бывших крепостных, преданных матери Амвросии. Постепенно к ним стали присоединяться их родственницы, искавшие уединения и молитвы. Старец Амвросий часто навещал усадьбу и не раз говорил, что на этом месте вскоре будет монастырь. По его благословению матушка Амвросия ходатайствовала перед священноначалием о разрешении устроить в имении женскую общину с богадельней и церковью.

В 1881 году мать Амвросия скончалась, а через два года скончались и ее внучки. По духовному завещанию монахини Амвросии, в случае смерти ее наследниц, в Шамордине должна быть устроена женская община. Помощницей старцу Амвросию в устроении новой обители стала его духовная дочь София Михайловна Болотова, происходившая из древнего благочестивого дворянского рода. Открытие общины, освящение в ней домовой церкви в честь Казанской иконы Божией Матери и одновременно назначение матушки Софии (Болотовой) настоятельницей состоялось 1/14 октября 1884 года на праздник Покрова Божией Матери.

Все порядки в обители были установлены преподобным Амвросием: поступить в нее можно было только по благословению самого старца, ни одно строительство, ни одно дело не начиналось без его благословения. С особой любовью он принимал несчастных: бедных вдов, сирот, убогих, калек, брошенных детей, обездоленных женщин, не имевших средств поступить ни в какую другую обитель. Многих сестер он собственноручно постриг в монашество. Одними из самых светлых моментов в жизни сестер были приезды батюшки в Шамордино: он непременно заходил в келью к каждой сестре, беседуя, наставляя и утешая ее. Из-за своей болезни батюшка не мог оставаться духовником все растущего числа сестер обители и передал часть из них под духовное руководство преподобного Анатолия (Зерцалова).

С благословения старца в обители были устроены скиты, две деревянные часовни, многие хозяйственные здания, водокачки, сестринские кельи, золотошвейная мастерская, положено начало иконописной мастерской. Матушка София была настоятельницей всего около трех лет: тяжелые труды и строгая подвижническая жизнь подорвали ее здоровье – в 1888 году в возрасте сорока двух лет она скончалась.

Новой настоятельницей обители стала другая духовная дочь старца Амвросия – монахиня Евфросиния (Розова). В 1890–1902 годах был выстроен новый каменный собор в честь Казанской иконы Божией Матери. Проект разработал архитектор С.В. Шервуд, а деньги на возведение пожертвовал богатый московский чаеторговец С.В. Перлов. Величественный пятнадцатиглавый собор, вмещавший до пяти тысяч человек, поражал своими размерами и в то же время изяществом.

8/21 июля 1901 года, на праздник Казанской иконы Божией Матери, Шамординская община получила статус общежительного монастыря и стала называться Казанской Амвросиевской женской пустынью. Преподобный не дожил до этого события – он скончался 10 октября 1891 года, проведя последний год в Шамордине. Предчувствуя скорую кончину, батюшка много времени уделял благоустройству обители, он спешил закончить все незавершенные дела и дать необходимые указания настоятельнице.

Шамординская обитель во все времена находилась под духовным окормлением Оптинских старцев. При открытии общины ее благочинным был назначен преподобный Исаакий (Антимонов). Впоследствии духовниками обители были Оптинские старцы – преподобные Иосиф (Литовкин), Варсонофий (Плиханков) и Анатолий (Потапов), которые так же, как преподобный Амвросий, относились к сестрам с отеческой любовью. К 1917 году в обители подвизались до восьмисот сестер, все они ревностно выполняли заветы старца Амвросия, монастырь стал одним из самых известных духовных и культурных центров Российской империи, оставаясь им вплоть до своего закрытия.

Революционное лихолетье не пощадило Шамординскую обитель. Ее постигла общая участь всех русских монастырей. В апреле 1918 года в обитель прибыла оценочная комиссия для передачи монастыря в распоряжение совета большевиков. В марте 1923 года обитель окончательно ликвидировали «как рассадник контрреволюции». В 1929 году значительная часть сестер была отправлена в ссылку и места заключения. Некогда величественный архитектурный ансамбль за десятилетия правления безбожной власти превратился в развалины.

В марте 1990 года в обители была возобновлена монашеская жизнь. 3 мая 1990 года Патриарх Московский и всея Руси Пимен подписал указ о возобновлении монастыря в Шамордине. За двадцать дней храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» был подготовлен к освящению, которое было совершено 27 мая 1990 года. В этот же день возвели в сан игумении первую настоятельницу обители монахиню Рижского Свято-Троице-Сергиева монастыря Никону (Перетягину). При ее деятельном участии монастырь восстал из руин. Она посвятила всю себя без остатка монастырю и сестрам и отошла ко Господу на другой день после празднования 22-летия возрождения Шамордина. Следующей настоятельницей обители стала ее духовная дочь монахиня Сергия (Щербакова), почти с самого начала устроения обители усердная помощница во всех монастырских делах игумении Никоны.

24 октября 2015 года, в день празднования Собора Оптинских старцев, обитель молитвенно отметила 25-летие возрождения монашеской жизни. Празднование возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, совершив в Казанском соборе торжественное богослужение, ставшее для сестер и гостей обители незабываемым праздником.

Созданная трудами и молитвами преподобного старца Амвросия его любимое детище Шамординская обитель продолжает жить, чтобы светить миру истинно евангельским светом, являя собой образ Царства Божия на земле.

Проезд:

На автомобиле: Козельск расположен в 280 км к югу от Москвы. Выезжаете на Киевское шоссе в сторону Калуги. Проезжаете поворот на Калугу. По указателям таких поворота два, первый (направо) ведет на мост, а второй (налево) и есть основной. Проехав поворот на Калугу, следите за автомобильными мостами, которые проходят над дорогой, вам нужен второй по счету, он находится на 186-ом километре шоссе. Нужно проехать этот мост, после него сразу будет указатель на Оптину. В конце моста будет висеть указатель - Козельск. Далее все время прямо и прямо, до монумента г.Перемышль, там по указателю, направо. Дорога от трассы до Козельска большей частью неплохая, однако можно проехать и через Калугу, особенно на обратном пути, указатели на Москву как раз ведут через Калугу.

Можно выехать как по Киевскому, так и по Калужскому шоссе. Они пересекаются в районе Обнинска около 100 км, далее еще 140 км по Киевскому шоссе

Своим ходом: от метро "Теплый стан" рейсовым автобусом на г.Козельск., г.Сосенский или г.Хвастовичи

Автостанция ст.м. Теплый Стан: 427-9077 (справки), 101-3536 (справки, заказ мест)

Как добраться: выход из первого вагона при движении из Центра, в подземном переходе направо до конца, затем налево и 200 м по Новоясеневскому проспекту.

С расписанием движения автобусов от Москвы вы можете ознакомиться на сайте автостанции м.Теплый Стан

С расписанием движения автобусов на Москву вы можете ознакомиться на сайте г. Козельска

Автостанция Козельск: +7 (48442)22502

Козельское АТП: +7 (48442)22240

Также можно доехать электричкой с Киевского вокзала до Калуги, далее рейсовым автобусом на г. Козельск., г. Сосенский, г. Ульяново или г. Хвастовичи.

Не доезжая до Козельска, остановиться в пос. Каменка возле указателя на Шамордино и далее 1 км направо до монастыря.

Часть 1. Основание обители На Калужской земле, освященной подвигами и трудами святых угодников Божиих, недалеко от прославленной Оптиной пустыни расположена Казанская Свято-Амвросиевская женская пустынь. Она основана великим Оптинским старцем преподобным Амвросием при деятельном участии его духовной дочери – схимонахини Софии (Болотовой, 1845-1888), назначенной впоследствии ее первой настоятельницей.

С отеческой любовью о спасении душ старец направлял в общину бедных вдов, сирот, убогих и иных обездоленных женщин, не имевших средств поступить ни в какую другую обитель. Протоиерей Сергий Четвериков пишет: «Имя старца Амвросия привлекло в обитель сестер со всех концов России, из всех классов общества. Пришли сюда и молодые курсистки, искавшие и находившие у старца указание смысла жизни; пришли богатые и знатные помещицы, вкладывавшие свои материальные средства на созидание обители. Были здесь и любительницы благочестия из купеческого звания, принимавшие иногда тайный постриг еще до поступления своего в монастырь. И особенно много было простых крестьянок.

Революционное лихолетье не пощадило и Шамординскую обитель. Ее постигла общая участь всех русских монастырей. В апреле 1918 года в обитель прибыла оценочная комиссия для передачи монастыря в распоряжение совета большевиков. В связи с декретом советского правительства от 3 января 1918 года об изъятии церковных и монастырских имуществ матушка Валентина обратилась к Преосвященнейшему Феофану (Тулякову, 1864-1937, священномученнику), епископу Калужскому и Боровскому, с прошением разрешить переименовать обитель в трудовую коммуну...

К торжественному празднованию тысячелетия Крещения Руси поруганные святые храмы и монастыри стали возвращать Русской Православной Церкви. В 1987 году в числе первых была возвращена Оптина Пустынь. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви, проходившем в Троице-Сергиевой Лавре с 6 по 9 июня 1988 года, были причислены к лику святых девять подвижников благочестия, среди которых – великий российский старец-духовник иеросхимонах Амвросий Оптинский (1812 – 1891).

Милость и благословение Шамординской обители Матерь Божия также явила Своим пришествием со Святой Афонской Горы в образе Казанской иконы. Этот образ Заступницы Усердной был написан для иконостаса Казанского собора настоятелем Святогорского Греческого братства келии святителя и чудотворца Николая «Буразери» и передан в дар монастырю 28 октября 1999 года. Знаменательно, что именно в этот день по завету основателя обители преподобного Амвросия в монастыре особо чествуется Пресвятая Богородица в Своей чудотворной иконе «Спорительница хлебов». Так как Казанский собор еще не был восстановлен, то подаренную икону временно установили у алтаря в храме преподобного Амвросия и ежечасно стали читать перед ней акафист. Так Матерь Божия укрепляла и вдохновляла сестер на дальнейшие труды во славу Божию.

Перед впадением в Жиздру река Серена делает замысловатый зигзаг, в самой северной точке которого стоит Шамординский женский монастырь, основанный в 1884 году оптинским старцем Амвросием. В отличие от Шамордино место легкое. С высоты там такой вид на долину Серены, что хватаешь ртом воздух, как рыба, в первый (и, возможно, последний) раз увидавшая земную красоту. Основание Шамординской - история довольно печальная.

Амвросий родился в 1812 году в священнической семье. В баньке, поскольку в тот день в доме собрались гости. При крещении младенец получил имя Александр, а фамилию Гренков ему дали в духовном училище. В 1835 году семинарист Гренков тяжело заболел и, будучи при смерти, дал обет уйти в монастырь. В 1839 году пришел в Оптину пустынь, постригся с именем Амвросий, был келейником старца Льва , потом проходил послушание у старца Макария . В 1860 году, после смерти последнего стал духовником всей Оптиной.

Я уже объяснял, что такое оптинский старец. С утра до ночи он должен принимать людей - и мирян, и монахов, - всех выслушивать, всем помогать. 10-15 минут на сеанс, и - следующий. Никакой психотерапевт не выдержит такого каторжного режима, быстро сломается. Амвросий выдерживал такую жизнь тридцать лет. При этом почти постоянно болел, не раз бывал при смерти. Может быть, опыт жизни на грани смерти в сочетании с постоянной необходимостью вникать в проблемы чужой души - как раз то, что сделало Амвросия тончайшим психологом, с первого взгляда видящим любого насквозь. Популярность у него была бешеная, люди (и не только простецы, но и такие матерые инженеры человеческих душ, как Толстой с Достоевским) толпами шли к нему. И за духовным утешением, и за тем, чтобы при помощи старца как-то уладить свои житейские дела. Иные даже просили помочь с продажей своего имущества. Так, в конце 60-х однодворец Калыгин, решивший уйти в монастырь, попросил Амвросия продать кому-нибудь свой хутор у деревни Шамордино.

Помещица Александра Николаевна Ключарева была женщина богатая, веселая и вовсе не склонная к монашеству. А муж ее был очень склонен. И уговаривал жену постричься. Уговорил. Госпожа Ключарева постриглась в Белеве под именем Амвросии, но жила при Оптиной в собственном доме возле монастырской гостиницы. И при ней - две ее внучки, близняшки Вера и Люба. Их мать умерла после родов, а отец где-то жил своей жизнью. Вот Амвросий и предложил Амвросии купить для девочек землю Калыгина. Бабушка охотно согласилась.

В 1881 году Амвросия умерла, и ее сын стал предъявлять родительские права на одиннадцатилетних близняшек. Он не хотел мириться с тем, что его дочки воспитываются фактически в монастыре. Амвросий предложил компромисс: поместить Веру и Любу в Орловский женский пансион. Его начальницей была духовная дочь старца, так что близняшки оставались под присмотром. Так и сделали. Скоро, однако, выяснилось, что папаша не унимается: снял дачу, хочет, чтобы девочки провели лето с ним. Отчаянию Любы и Веры не было предела. Они-то всю зиму рвались из пансиона в Оптину. Обе почти от рождения прониклись монастырским духом. И слышать ничего не хотели ни о каком отце, ни о какой мирской жизни. С младенческих лет их любимым занятием было богослужение. Вместо баюканий кукол они постоянно устраивали дома молебны. Сами пели и привлекали домашних. Иные даже пугались: что-де это за игры для девочек!? Но Амвросий сказал: «Ничего, пусть молятся, ведь они знают, куда готовятся». И показал взглядом к небу.

Короче, когда стало ясно, что отец вот-вот заберет Веру и Любу, начальница пансиона, не дожидаясь окончания учебного года, погрузила девочек в тарантас крытый рогожей (Амвросий советовал нанять экипаж попроще, чтобы отец не смог узнать дочерей, если встретит в дороге) и отправила в сторону Оптиной.

Эта история кончилась плохо. Через несколько дней по приезде Вера слегла с дифтерией. Через три дня вслед за ней - Люба. Вера умерла быстро, Люба еще долго мучилась. Господин Ключарев, заставший ее в живых, вызвал доктора, но Люба отказалась от его лекарств, пила только святую воду. Просила молитв Амвросия и образок. Старец прислал распятие. «Значит, опять страдать», - сказала она.

По правде говоря, гибель девочек была давно уже предрешена. Еще когда они были совсем маленькими, Вера как-то спросила Любу: «Ты хочешь жить?» И та ответила: «Нет». Тогда Вера сказала: «Я все думала об этом и решила, что дольше двенадцати лет жить не стоит». Люба: «И я дольше не хочу жить». Так сестры беседовали многократно. И умерли за полтора месяца до своего двенадцатилетия.

Разумеется, прозорливый старец знал об их смерти заранее и задолго готовился к ней. Едва Амвросия купила хутор для девочек, как уже началось строительство, которым издали, исподволь руководил Амвросий. При этом Амвросия все удивлялась, зачем это батюшка предлагает такую странную планировку дома: большая зала в восточной части, а остальные комнаты - много клетушек. Это как-то не соответствовало представлениям помещицы о нормальном человеческом жилье. Но, будучи полностью под влиянием Амвросия, Амвросия не могла ему ничего возразить. Когда же умерли внучки, вдруг стало ясно, что столь странная планировка дома, поостренного в Шамордине, совсем не случайна.

Дело в том, что в завещании Амвросии (сделанном по благословению Амвросия) было сказано, что в случае смерти внучек, которым вообще-то отходило Шамордино, в нем должна быть устроена женская община. И на ее содержание был оставлен еще некоторый капитал. В результате смерть Веры и Любы положила начало новой обители, в активе которой уже изначально был удобный для сестринского общежития дом. А также - земля и денежные средства.

Грубый циник тут скажет: ну, все ясно. Мол, Амвросий стремился завладеть имуществом помещицы Ключаревой. Циник с фрейдистскими замашками скажет иначе: да, стремился, но бессознательным образом и - в самых благовидных целях, не для себя. Кощунство и глупость. Если кто и хотел прибрать к рукам Шамордино, то уж точно не Амвросий. А кто? Вот посмотрим: первыми тридцатью насельницами Шамординской общины стали женщины, жившие в Оптиной при Амвросии, а также - служившие ее внучкам. Эти общинницы и в дальнейшем, когда Шамординская обитель разрослась, оставались особой группой, которая даже носила специальное именование: ключаревские. Я вовсе не говорю, что эти женщины (некоторые из них были еще крепостными Ключаревых) могли что-нибудь предпринять для того, чтобы завладеть Шамординым, или имели хоть какое-нибудь претензии на него. Но, согласимся, есть высшая справедливость в том, что именно они наследовали госпоже Ключаревой. И для этого есть даже определенные сакральные основания.

Чтобы это как следует понять, надо вспомнить о той новой религии, которая с начала 19-го века постепенно стала овладевать российским обществом (я о ней уже , рассказывая об оптинских старцах). Божеством ее был Народ. Не народ (с маленькой буквы) как масса, толпа, население, но Народ как некая божественная сущность, которой поклонялись в лице просто народа, живых мужиков. Русская классическая литература (которую можно рассматривать как мифологию) наполнена образами всякого рода Платонов Каратаевых, Мужиков Мареев, Хорей и Калинычей. Это все «типичные представители народа», идеальные сущности, иконы. Однако какое отношение имеет реальная человеческая масса к тому идеальному существу, которое предносилось взору русского интеллигента, боготворящего народ? Самое прямое, ибо народ - богоносец. Каждый отдельный представитель народа может оказаться - ну, полным говном. Но народная протоплазма в целом - субстрат божественного Народа, который может проглянуть в любом мужике. Как, впрочем, и в представителе любого сословия.

Конечно, народопоклонники кадили Народу вполне бессознательно, не понимая толком, кому кадят. Русская мысль не посмела отделить бога (Народа) от его носителя (народа-богоносца). Потому что за разговоры о несанкционированных божественных сущностях можно было весьма поплатиться. К тому же все были ослеплены пропагандой, проводимой государственным православием в интересах еврейского бога, который, между прочим, изначально является , но только - еврейским, богом Авраама и Иакова. То, что он заключил союз с евреями, как раз и означает, что он - их национальный бог. Впрочем, у каждого народа есть свой божественный Народ.

В период формирования национальных государств (19-й век) весь мир (европейский) обратился к народным корням. В них искали основы национальной идентичности. И Россия тут не отставала. Ради курьеза: будущий славянофил Иван Киреевский в своем «Европейце» как раз предостерегал от того, чтобы подражать европейскому поиску национальных корней. Там, мол, «просвещение и национальность одно, ибо первое развилось из последней». А у нас «искать национального - значит искать необразованного». Это было написано в 1832 году, во второй части статьи «Девятнадцатый век». Но и много позднее Киреевский (уже сблизившийся с оптинским старцем Макарием) демонстрировал столь же полное непонимание сути проблемы: простой русский народ у него стал носителем подлинных христианских начал. Не языческих. И даже - не собственно народных…

Подобного рода недоразумениями переполнено русское любомудрие, путавшее народ и Народа. Но сегодня не так уж и трудно уловить эту разницу: народ - это то, что назвал массами, а Народ - то, что Юнг назвал нуминозом. Нуминозная сущность - это совершенно реальный и активно действующий демон, существо со своими таинственными заморочками и конкретными целями, способное вдруг схватить вас за горло и превратить в пророка, героя, подонка или придурка. Народ-нуминоз явился из недр коллективного бессознательного народа. И натворил руками этого народа много чего. Например, совершил революцию. Ее массовый энтузиазм (одержимость) и массовые же убийства (жертвы) - суть деяния Народа, берущего священный реванш, карающего свой народ за религиозную слепоту.

Ниспровергнув еврейского бога, Народ создал народную теократию, накормил (что бы там ни говорили) и обеспечил медицинской помощью население, разгромил германского бога-нациста, которого натравливали на Россию (Юнг и ), вышел в космос, наконец. Но так и не был идентифицирован в качестве бога, от которого зависит человеческая жизнь. И в частности - судьба правителей. Те, кто всуе поминал его имя («все во имя Народа»), были выброшены на помойку. Пришедшие им на смену ублюдки еще заигрывали с Народом под именем Электората. Теперь даже этого нет. Враги Народа пытаются снова загнать его в подполье бессознательного. Дело кончится кровью, когда станет нечего жрать.

В 1890 году, в период бедственного голода , потрясшего Россию, Амвросию явилась Богородица, парящая над хлебным полем в излучине Серены у Шамордина. Старец набросал эскиз видения и заказал своему ученику Даниилу (а в прошлом академическому живописцу Дмитрию Болотову) икону на этой основе. Получилось не слишком канонично, зато очень красиво: женщина с распростертыми руками благословляет в полете урожай. Амвросий назвал этот сюжет «Спорительница хлебов». Нашлись, конечно, ортодоксы, которые говорили, что это не православная икона, а просто какая-то картина. Но Народ в тот момент уже овладел душами православных. Икона в тысячах списках расходилась по стране. И помогала при засухе, неурожаях.